|
(Монолог преуспевающего эскаписта) Это рассказ о самых моих первых шагах на ниве вхождения в фэндом - с тех пор много воды утекло, а свидетельство осталось. Посвящаю своим первым корреспондентам - с особенной благодарностью Наталье Васильевой (Москва), Ольге Брилевой (Днепропетровск) и Анне Моисеевой (Ярославль) - за критику и ценные предложения. Моим строгим критикам: Этот текст задуман и написан прежде всего как "рассказ-настроение" Не следует искать здесь какие-либо цельные образы или характеры, равно как и серьезно относиться к выводам автора, касающимся современности, либо же иных миров и времен. Автор намеренно не особенно заботилась об исторической точности деталей или о литературной стилизации. "Дорога памяти еще может увести на Запад; словно незримый мост, соединяет она два мира, начинаясь где-то здесь, в воздухе, которым мы дышим, в котором летают птицы, и который искажен так же, как и вся земля, дальше она уходит в небеса и уводит к Одинокому Острову, а может, и к Валинору, где еще обитают Валары, наблюдая развертывающуюся перед ними историю мира. Вот только тело из плоти тяжело для этой дороги, и не пройти по ней без помощи свыше. Время от времени на побережье рождаются слухи о том, что где-то в море живут (или жили) люди (а может, и не люди), которые не то по милости Валар, не то по собственной праведности, вставали на Прямой Путь и уходили; и узрели, как под ними уменьшается лик земли и пришли к озаренным огнями пристаням Аваллонэ, а быть может, и к берегам Амана, и умирая, успели еще увидеть перед собой величественную и прекрасную вершину Белой Горы" Дж.Р.Р.Т. "Сильмариллион". Цитата по памяти, вольная компиляция двух разных переводов. Утро раннее и потому особенно отвратительное. Нет, видимо никто никогда не убедит меня, что вставать в половине шестого утра - полезно для здоровья. Мой сын спит, крепко обхватив меня руками: одеяло сброшено, ноги поперек кровати, губешки полуоткрыты, трогательные пепельные кудри обрамляют такое серьезное во сне личико. Мой сын, которого я когда-то кормила грудью только два месяца, сейчас, - мне кажется, - пахнет материнским молоком… Самая банальная, самая вечная, самая искренняя радость: твой ребенок, спящий у тебя на руках… Осторожно высвобождаюсь из расслабленных теплых ручонок. Ну вот, неудачно пошевелилась, - проснулся. И - тревога в голубых, еще подернутых поволокой сна глазищах: - Мам… Мамочка, не уезжай. - Но, ушастый (на самом-то деле уши у моего сына самые обычные, но теперь уже и не вспомнить, откуда повелось это смешное прозвище).. ведь я вечером вернусь… Мамочке нужно на работу. - Мама Раюша, а давай ты не будешь работать? - А игрушки? Ты ведь уже большой, ты знаешь: чтобы покупать тебе машинки, мамочка должна зарабатывать денежки… - Но у меня уже много игрушек. Мне достаточно. Только ты не уезжай, мамочка… Любимая моя УШАСТАЯ (!) мамочка! Плачу тихо, и, пока одеваюсь, чувствую, что сама себе противна. Этакий образец современной Business Lady, бросающей единственного ребенка на руки бабушек-тетушек-нянечек ради наживы. В деловом пиджачно-брючном прикиде и с мобилой у уха. На самом-то деле, телефон почти всегда отключен по причине нежелания руководства оплачивать мои переговоры, ведущиеся к вящей прибыли фирмы, но созданию отрицательного образа эта мелкая деталь не мешает. К счастью, времени слишком мало, чтобы позволить трогательную сцену всеобщих рыданий: обычно такие сцены добром не кончаются. Так, бутерброд в зубы, сумку на плечо, до электрички 15 минут (увы, увы, где мой 6666-Мерседес?) Когда я уже стою в дверях, окончательно проснувшийся ребенок кричит мне вслед: - Мамочка, а вертолет с батарейками ты мне сегодня привезешь? Вот тебе и бескорыстная детская любовь…
Моего сына зовут Евгений. - Почему ты так назвала своего ребенка? Больше года назад ты спросил меня об этом. - Ну, конечно же, в твою честь, Евгений Юрьевич! Нет, на самом деле я так не сказала, только подумала про себя, - но ехидные мысли ведь пока еще никому не возбранялись. Я думала, что мне жалко тебя. Ах, какое трогательное сочетание: такой красивый и такой закомплексованный. Такой умный и такой высокомерный. Гордый и прекрасный. Разумеется, одинокий и непонятый. Такой... не такой. Но я-то злилась, я была обижена, я была заинтригована, я была… Я влюбилась… Ну и как он вам, господа, служебный романс новейшей капиталистической формации? Действующие лица и исполнители: Его Величество Средний Класс, надежда и опора российского государства: "Глубокоуважаемый Евгений Юрьевич!" - "Уважаемая Раиса Эдуардовна!" … "И снова возвращаясь к вопросу о предоставлении дополнительных кредитов…" - "Касательно Вашего запроса о скидках на поставляемую продукцию…" "С наилучшими пожеланиями, зам.директора отдела…" - "С уважением, коммерческий директор…" (это я, стало быть). Здравствуйте, я ваша тетя! Говорите, я автоответчик… - тчик…-тчик… -ик… Извините, заело.
Я ненавижу лжецов…
Разрешите представиться: начальник отдела детского питания фирмы "СИВКА" (она же ООО "СИВКА", она же сокращенная от "Научно-коммерческая фирма "СИВКА-БУРКА"). Отдел состоит из меня одной плюс еще Л.Г. - половинка моего ассистента (вернее, ассистентки, а половинка потому, что по совместительству она состоит в другом отделе). Разумеется, поскольку я сама себе начальник и подчиненный, то вышеупомянутое наименование "коммерческий директор" не может считаться слишком громким или, не дай бог, научно необоснованным. Самое главное, что начальство не возражает. Я закупаю и продаю. Подписываю и расписываюсь. Изучаю и делаю выводы. Даю скидки, кредиты, посылаю факсы, письма, клиентов, поставщиков, конкурентов… Еще я сижу в Интернете. Раньше я там бывала редко. Во-первых, потому, что раньше Интернет у нас не работал. Во-вторых, я считала, что лучшее, на что может сгодиться всемирная виртуальная паутина, - это изучение сайта главной конкурирующей фирмы "Н-Ф.И.Г." и ее ужасающе и непонятно низких цен. Многое можно рассказать о трагической борьбе за российский рынок детского питания между фирмами "СИВКА" и "Н-Ф.И.Г." Но это предмет отдельного исследования и заниматься им должен серьезный экономист. Я же сейчас пишу всего лишь собственную биографию (впрочем, неотделимую от общества). Сестра мою изучала психологию на курсах и утверждает, что в японских фирмах для снятия напряжения у сотрудников выставляют на всеобщее обозрение большого резинового директора. И любой желающий может в любой момент дать этому директору куда положено и чем положено. Не знаю, что делают японцы, чтобы кто-нибудь по ошибке случайно не спутал резинового директора с настоящим. Здесь же хочу отметить лишь следующее: увы, не одни лишь начальники отравляют нам жизнь на работе (не говоря уже о доме). Капризные клиенты, надоедливые поставщики, развращенные чиновники… А если я хочу набить морду тому алкашу, который мне сегодня утром в электричке на ногу наступил и не извинился? А если мечтаю уделать директора Центробанка за нестабильный курс доллара в стране? Так на всех же кукол не напасешься! (или у Шендеровича позаимствовать?) Но главный предмет моего вожделения - это некто Иван Ж.Дулькин, генеральный директор вышеупомянутой фирмы "Н-Ф.И.Г.". Почему? Судите сами: 1) И.Ж.Дулькин еженедельно снижает цены, соответственно вынуждая меня и фирму "СИВКА" в моем лице принимать ответные (или ответственные?) меры, соответственно снижается прибыль, соответственно снижается моя зарплата, соответственно, вертолет я ребенку куплю, но на БАТАРЕЙКИ может денег не хватить… 2) И.Ж.Дулькин называет меня по телефону и факсу малышкой (это при моем-то 58-м размере!), лапочкой (no comments) и душенькой (!), а уж этого конкурентам позволять ни в коем случае не следует. 3) И.Ж.Дулькин целенаправленно спаивает несчастную непьющую Раечку при каждой личной встрече, хотя известно, что спаивание конкурентов карается законом (интересно, каким?). Процесс алкоголизации происходит при помощи страшного ядохимиката под названием "Рижский бальзам" (одна неразбавленная рюмка убивает неокрепший организм наповал). 4) И, наконец, И.Ж.Дулькин - "сопляк". Это страшное ругательство означает, что он моложе меня на полтора или два года, а значит, полноценным человеком считаться еще не может. (Я все время как-то забываю, Евгений, что и ты моложе меня на полтора года, но это совсем другое дело). Ну и как, спрашивается, такому типу не набить что-нибудь за все его грехи и злодеяния? Эх, где бы взять японскую куклу… Но, возвращаясь к Интернету… Настоящим торжественно заявляю: можно выжить после изучения в сети очередного прайс-листа Дулькина, Пупкина, Клецкина. Можно не сломиться, не пасть духом и телом, не сломать с горя компьютер и т.д. Нужно всего лишь найти альтернативный (то есть интересный тебе и поучительный) сайт, желательно, не имеющий отношения к кипящей вокруг тебя работе. В качестве таких сайтов могут выступать (каждый выбирает в меру своей испорченности): - сборники анекдотов - кулинарные рецепты всех времен и народов - гороскопы - футбольные тотализаторы - всевозможные сайты знакомств ("Я сильно белый и пушистый, мне 59 лет, ищу юную прекрасную незнакомку, родственную мне духом, для совместного обсуждения астрального будущего России. Длинные ноги и бюст 6-го размера строго обязательны") … И сидят в Интернете менеджеры и секретарши, грузчики и бухгалтера, кладовщики, охранники и уборщицы. Напрасно берутся с сотрудников подписки "О не использовании сети в нерабочих целях" - у системного администратора нет ни времени, ни желания следить за двумя сотнями нарушителей. Более интеллигентная публика (то есть с образованием более 10 классов и прочитавшая за свою жизнь более 1 (одной) книжки, к каковым и себя со скромной гордостью причисляю) может попробовать найти себе, например, литературно-исторически-критических (или не-критических) единомышленников. И вот результат налицо: исчезает суперделовая женщина Раиса Д. - на доске объявлений сайта "Арда-на-Куличках" (это такое виртуальное пространство, где тусуются толкинички, толканутки, а также ролевички и ролики) появляется романтическая виртуалка по имени Сабрина. Кстати, напрасно знатоки литературы фэнтэзи будут думать, что моя "квэнта" - это чародейка Сабрина Глевиссиг из небезызвестного романа А.Сапковского. На самом деле, Сабрина - это кличка соседской злобной ротвейлерши… "Неофитка желает знать, где можно найти…" (насчет неофитки - еще поспорим. В конце концов, я читала Толкиена еще этак лет 12 назад, а вот эти самые Лориенские Эльфы - ну, без году неделю, - не все, конечно, но многие…) "… с признательностью примет для целей собственного ГЕНИАЛЬНОГО литературного творчества произведения на тему:
- поединок Финрода и Саурона; Первый ответ приходит через полчаса: "Из не вошедшего в полное собрание сочинений Великого С.Т.Орокдевятого (он же 58-й-прим., он же 2000-ный, он же 1825-й, далее Средиземье, до востребования…)* (прим. 1):
На Финрода с усмешкой глядя, "… И вообще, если ты молода телом и душой, то приходи в четверг в Нескучный Сад, он же Эльфятник, он же Мертвятник, он же Гадюшник! - но все равно приходи!!! Идти от метро Октябрьская в сторону бо-о-ольшой толпы народа. Эльфийский прикид не обязателен, но желателен". Касательно молодости тела - не знаю, не уверена. Души - тем более. Но, как известно, если очень хочется, но нельзя, - то можно. "Душа-де просит, так и тянет, и уносит…". Кстати же, насчет прикида, - оглядываю свой, в котором пребываю в стенах офиса: ЧЕРНЫЕ брюки, ЧЕРНЫЙ длинный блузон, ЧЕРНЫЙ топ - интересно, за сторонника Ниенны сойду? Хотя надо полагать, что Эльфы Тьмы были стройнее и прекраснее. А как насчет Черных Хоббитов?
Телефонный звонок прерывает мои размышления: - А вы слышали, что М.Ж.Булькин снизил цены на продукцию верхнекраснознаменскомолодогвардейского завода на 100% Я НЕ СЛЫШАЛА. Я УСТАЛА ОТ скидок-кредитов-заказов-доставок-налоговых проверок - разборок со складом - разборок с конкурентами - разборок с родителями - разборок с любовником - вообще любых разборок! Я уехала! Я в Интернете! Или уже не в Интернете?
"Сын мой Финдарато… Как можешь ты идти с теми, кто повинен в убийстве родичей матери твоей?…" Бледно мерцал под ногами вздыбленный лед, - здесь начинался путь длиной в тридцать лет, и - целую вечность, отделившую сверкающее блаженство прежней жизни от крови и гари трагически искаженного мира. Но это уже было: жемчужные набережные Альквалондэ, скользкие от крови… Кровавый отблеск факелов отражался в устремленных в пустоту мертвых глазах мертвых тел, в беспорядке разбросанных по мостовой. Точно страшный сон, от которого хочешь и не можешь проснуться… Спотыкаясь, он шел между трупами, оскользаясь на теплой еще крови, каждый раз вздрагивая и вглядываясь в застывшие лица - точно надеясь, что они еще могут ожить. Здесь впервые случилось это: друзья его юности убивали друзей его детства, - и он не успел, не смог, ничем не помешал им… Не остановил… - Atarinya… Прости меня, но я должен. Это было: я хотел увидеть и познать неизведанные земли, освещенные звездами, а не светом Дерев, я слышал зов бескрайних просторов Средиземья, я мечтал увидеть и говорить с теми, кто пришел следом за нами. Я и сейчас желаю этого. Но теперь я думаю по другому… Тих и бесцветен голос Арафинве - золотые волосы слабо искрятся в полусумраке, бледное лицо… Страх, вошедший в бессмертный Валинор. - Ты должен идти или ты хочешь идти? - Я хотел идти. Теперь я должен. - Ты… не страшишься гнева Великих валар? - Страшусь. Именно поэтому. Потому что те, кто уйдут, будут нуждаться в помощи. В помощи и… прощении. Арафинве сжимает руками виски. - Будь проклят тот день, когда безумие охватило Феанаро… - Нет, отец. Это и наша вина. Мы не смогли остановить его… - Остановить безумца, пошедшего против воли Валар? - Это я… я должен был успеть. Я не успел… Теперь я… быть может, смогу помочь. Или просто - быть рядом. Ни в чем не повинный - и навеки виновный. Велением судьбы, чудовищным стечением обстоятельств - проклятый…
В другом мире, в другом месте и ином времени, другой светловолосый мужчина также медленно шел между мертвых тел по окровавленной набережной. Не янтарное золото: цвета выбеленного льна волосы падали на глаза, обрамляя застывшее, бледное правильное лицо… Остановился, резко развернулся на каблуках, наклонился над неловко раскинувшимся на льду грузным телом: пожилой мужчина в добротной одежде зажиточного мастерового еще дышал еле слышно, и струйка крови вытекала изо рта, тут же застывая ледяными сосульками на декабрьском морозе. - Егорыч… Егорыч, черт тебя побери! - позвал светловолосый, и высокий резкий голос его зазвенел острыми льдинками на пронизывающем ветру, полный бессильной злости и неизлившихся слез… Он опоздал, - картечный залп пробил легкое старому корабельному мастеру с час назад, и все это время он еще дышал, но как раз в этот момент перестал. Светловолосый в ярости хлестнул лежавшего по щеке, но выражение лица старика не изменилось, и тело осталось неподвижным. - Вставай же, собака! - Он еще грязно выругался, и еще, и еще, словно все еще надеясь оживить мертвеца. Потом медленно опустился на колени в снег, осторожно отер кровь с простого некрасивого лица, и прижался горячим лбом к остывающей щеке. "Ты был добр, вольный корабельный мастер Егорыч… Ты был справедлив". Нехитрое это слово - "справедливость", - для него было словно мерилом, которым поверялся любой человек. "Я почти не помню своего отца, и ты, - ты заменил мне отца, Егорыч". И, - замерзшими, бледными губами взвилось в небо: кто, кто виноват? Он оборвал этот полузаданный вопрос - это потом, еще будет время… Он опоздал, он пришел последний, он не был в рядах стрелявших, он не был в рядах стоявших, он не был в рядах убитых. Сам себя отвергший, - и всеми отвергнутый, везде лишний. Он торопился - и опоздал. Он сказал три дня назад: "Я не буду тем, по чьей вине прольется кровь", - и никто не осмелился возразить ему. Он мечтал быть справедливым. Потом, потом… Медленно он потащил мертвеца прочь от набережной: зачем? Похоронить? Где? Он едва ли сам отдавал себе отчет в том, что делает. По затихающим встревоженным улицам и площадям чеканили шаги патрули. На светловолосого оглядывались, но никто не осмелился его тронуть или хотя бы просто окликнуть: в невысоком тонком офицере со сбившимся аксельбантом и рассыпавшимися длинными светлыми волосами, сосредоточенно тянувшему за собой убитого покойника-простолюдина, вряд ли кто-то узнал бы блестящего старшего адъютанта адмиралтейства. А и узнав, отшатнулись бы в испуге, едва лишь встретившись с ним взглядом… Он был ловок и гибок, но не слишком силен физически, а тот, кто еще час назад был мастером Егорычем, а сейчас просто остывающим трупом, был толст и высок, и волочить его по неровному, расколотому местами льду было тяжело. Он споткнулся и перевел дыхание. Оказалось, что он едва не наступил на другой труп - женский. Брезгливо отодвинулся, посмотрел на свои руки, - на них осталась кровь. Он отер ее полой расстегнутой шинели, - не до конца. Ему было все равно. Выпрямившись, осмотрел пройденный путь и… так же медленно поволок труп старика обратно к реке. "Сын мой Финарато… (откуда это? это моя память?) Готов ли ты принять проклятие за то, что ты не совершал?" "Я не убил…" "Ты говорил. Ты смотрел. Ты верил…" Нескончаемой вереницей тянулись минуты и секунды. Он склонился над черным льдом, покрывшим реку. В темноте кровь почти не была заметна. Глаза и рот у покойника так и оставались открытыми, и в остекленевших глазницах застыл немой укор. Он воевал. На своей памяти он видел достаточно убитых. Очень неспешно, словно преодолевая последнее земное притяжение, тяжелое тело соскользнуло в полынью, - он смотрел, словно во сне. Странно, что совсем не было крови, - только белая пена всколыхнула черную непрозрачную воду. Он смотрел на расколотый лед на реке, - и музыка иных, непознанных северных льдов и неоткрытых еще миров медленно умирала в его душе. "О белые корабли Альквалондэ, сгоревшие в Лосгаре, - не быть вам вновь отстроенными до конца времен…" - "О белые паруса "Востока", однажды почти вступившего на Прямой Путь, - не принять вам вновь под свои крылья проклятого за чужие грехи. И пусть я не буду прощен, но я хочу еще хотя бы раз видеть это". Вечность, - и застывшая кровь на расколотом льду. Он не знал, кого он проклинает, стоя перед раскрытой полыньей на декабрьском ветру: правительство, отдавшее приказ стрелять в безоружную толпу? Товарищей, которых он предал, желая, чтобы руки его, - руки морехода, управлявшие белыми парусами в нездешних морях, - остались чисты? Или самого господа Бога, воссевшего на своем небесном троне и равнодушно взиравшего на произошедшую здесь только что бойню? Он, закрывший отныне в душе своей Прямой Путь, все еще стоял, забывшись и желая забыть, не ощущая мороза, и пронизывающий декабрьский ветер трепал его светлые, - цвета выбеленного льна, - волосы…
Теперь он шел очень быстро: морозный румянец не коснулся бледного лица, но к нему вернулась способность чувствовать холод. Он отпрянул в сторону, когда прямо перед ним, едва не задев, резко затормозил извозчик, и услышал женский вскрик. Девушка, - тонкий силуэт, - в шубке, но с непокрытой головой; вместо капора или платка, - блестящие рыжие косы, еще недавно уложенные в сложную прическу, но сейчас растрепавшиеся от быстрой езды. "Леди Амариэ из Ваниар…" Она была - Леди Годива, в медвяной, темно-золотой, ослепительной короне. Она была - Морская Невеста, Рыжая и Прекрасная. Он сам так прозвал ее, - девятнадцатилетнюю младшую дочь шведского хирурга Стэнгрэна, приехавшего с семьей в Россию. Она была юная, звонкая, чистая, и, - к счастью, - совершенно ничего не понимавшая в сложной российской политике и проблемах наследования престола. Она обещала ждать его из кругосветного плавания. Она любила его… - Карен, ты… - Она смотрела на него испуганными расширенными глазами, - они были зелеными, как морская волна, а в темноте казались совсем черными. - Так поздно. Твои родители… они будут волноваться… Я… наверное, должен проводить тебя домой. Она смотрела, не понимая, и ее глаза медленно наполнялись слезами. - Ты… больше не любишь меня? Ты хочешь вернуть мне кольцо? - Я люблю тебя… И она заговорила быстро и горячо: - Ты… не думай, что если я женщина и иностранка, то я ничего не знаю. У меня есть уши. Я слышала… про твоих товарищей. Я знаю, что они боролись за свободу… для народа, для крепостных. Я женщина, но я понимаю… И я горжусь тобой. Он отшатнулся, - холодный, застывший взгляд. - Но, Карен… чем ты гордишься? - Ты… - переспросила она еще раз, уже тише, растеряннее, - был с ними? - Я НЕ БЫЛ с ними… - Почему? - тихо, горестно, недоумевающе. - Я был с ними. Я не верил, что они победят… Я был прав. - Ты… Ты… - Она искала слова и не находила. Наивна и жестока юность в своей непререкаемой категоричности, и на какое-то мгновение жестокость исказила ее Прекрасное лицо, когда, - с высоты девятнадцати лет, - вырвалось у нее: - Ты трус!!! В отчаянии замахнулась она, но он перехватил ее руку. - Я трус, Карен. Это правда. Я боялся крови. И кровь эта на моих руках. Меня арестуют, - завтра или через неделю: это вопрос времени. Тебе не придется ждать меня из плавания, - но я люблю тебя… "Tia Melde, Амариэ…" Тень вины, - и понимания, - на лице ее. На ее, - девятнадцатилетнем лице, - память прошедших веков. - Я буду ждать тебя. Я дождусь… - Дай бог… - улыбка застывшая и горькая, но все же, - улыбка скользит по его губам. Напрасно он думал, что разучился улыбаться. - Дай Бог, чтобы у тебя хватило сил верить в это… И в стынущей темноте декабрьского вечера стояли они, обнявшись и, быть может, в последний раз отогревая друг друга своим дыханием. И угасающий отблеск газового фонаря, точно свет навеки утраченного Лаурелина, последним золотым лучом осенил смешавшиеся на ветру белые и рыжие пряди…
… Вынырнуть из перекрестка миров и времен: чтобы окунуться в совсем иное литературное творчество. Это новое изобретение руководства: теперь мы (начальники отделов) пишем еженедельные отчеты, именуемые также "обзорами рынка". Минимальный формат - один лист А4 (и что же можно обозреть на столь ограниченном пространстве?). Тем, кто не напишет к четвергу сие художественное произведение, грозит штраф - минус 10% из зарплаты. Несмотря на двухнедельное почти непрерывное сидение в Интернете, сдаю свой отчет первой, за что и получаю от коллег обидную кличку "штейкбрехер". Но я злорадствую: ага, технари, экономисты зализанные, будете знать в следующий раз, как издеваться над единственным, неповторимым, ИСКОПАЕМЫМ гуманитарием на фирме! Специально для тех сотрудников, кто не может связать двух строк в письменном виде, привожу характерные образцы жанра для примера: "Фирма "Дум-Дум" со следующего месяца выводит на рынок новую торговую марку детского питания "Ням-Ням", созданную в противовес известной конкурирующей торговой марке "Хрум-Хрум", которая, в свою очередь, была создана по аналогии по старой популярной маркой "Гам-Гам", которая до августовского кризиса была также известна на рынке под названием "Голм-Голм" (Ах, простите, это уже из другой оперы!) Генеральный директор фирмы "Дум-Дум" г-н Д.Оллар заявил, что к 3000 году новая марка должна занять 99% рынка России, Индии и Китая, вместе взятых". "100 миллионов долларов США должна фирма "Динамо" своему крупнейшему поставщику в Папуа-Новой Гвинее. Учитывая, что оборот фирмы "Динамо" составляет в настоящее время 10 тысяч долларов в месяц, нетрудно подсчитать, что долги папуасской стороне будут выплачиваться в течение почти тысячи лет. Что остается делать бедным папуасам? Продать долги фирмы "Динамо" российским криминальным структурам в лице "Центробанка", "Сбербанка" и "АРДА-банка" (опять опечатка! Следует читать: "АКЦИЯ-банк"). Поскольку по-прежнему никто не спешит последовать творческому порыву, мой изощренный ум бывалого коммерсанта тут же работает в нужном направлении: если дирекция вычитает десять процентов из зарплаты, то почему бы мне не написать всем желающим отчеты за… сходную ставку в размере 5%? Учитывая, что всего на фирме, кроме меня, еще пять начальников отделов, в чью обязанность отныне вменяется сие писательство, то можно заработать совсем неплохо! А есть ведь еще и ассистенты… Удивительно, но желающих поделиться собственной зарплатой не находится… А жаль: мы могем и про сыр, и про маслице: "Четыре золотые медали получила на Всемирной выставке в городе Верхнеурюпинске торговая марка сыра "Слеза России". Новый продукт производится на сыродельческом комбинате в деревне Тараканово Чукотского автономного округа, на недавно переоборудованных силами уругвайских инвесторов линиях. Со следующего года планируется широкомасштабная рекламная компания, в частности, бесплатная раздача образцов сыра всем мышам чукотского полуострова..." А вокруг кипит жизнь. Л.Г. в пятый раз за год разводится со своим мужем (с одним и тем же). В первый раз причиной размолвки, помнится мне, стали разногласия экономические, то есть самые важные в наше время. Попросту, по мнению Л.Г., муж недостаточно зарабатывал. Затем супруги помирились, но ненадолго. Новую причину взаимного недовольства вскоре узнает весь отдел: "… Представляешь, сам получает две тысячи (рублей, не долларов!), - а мне запрещает ходить в бассейн в открытом купальнике!" И, в доказательство твердости своего решения, Л.Г. заводит роман через Интернет, - кажется, с тем самым "белым и пушистым"… Е.Г. только что получил права и купил первую в своей жизни девятку, - приключения начинающего автомобилиста обсуждает большая часть мужской и часть женской половины населения отдела. У Т.Т. свои проблемы: она едет в отпуск в Хорватию, и переживает, что молодой муж в ее отсутствие загуляет… За соседним столом И.П. и О.С., обсуждают, в какую школу нужно отдавать ребенка. Прислушиваюсь к этой дискуссии внимательно, хотя пока и несколько отстраненно: эта проблема будет для нас актуальна года через два или три. У Иришки П. истинно наполеоновские планы в отношении собственного семилетнего сына: в выбранной ею школе - английский, теннис, фольклорный ансамбль, кружок японской поэзии, рисование, второй иностранный язык, бассейн, "хорошо бы еще фехтование и плетение бисером…" - Ирка, а тебе не жалко ребенка? - Ничего, зато по подворотням шляться не будет (рановато, однако…) И поднимает голову от своего компьютера в дальнем конце комнаты О.Б.: - А мой сын не шлялся по подворотням… О.Б., выпускнице московской консерватории, вот уже лет десять зарабатывающей на жизнь в различных внешнеторговых конторах (хорошее знание английского языка помогает) около 40 лет, однако еще года полтора-два назад она, - высокая жизнерадостная блондинка, - могла дать фору любой молоденькой сотруднице. Сейчас… седина почти не видна в светлых волосах, но, встретившись с потухшим взглядом О.Б., каждый спешит отвести глаза. Ее сын не шлялся по подворотням. Ее сын не пил, не курил, не кололся, не ругался матом. Ее сын, - медалист, восемнадцатилетний студент мехмата МГУ, надежда и гордость родителей, - стал членом известного "Белого Братства". Тише шороха, - не найти слов в утешение, - бесцветный голос: "Институт бросил… Из дому ушел… Если приходит, вещает о близком конце света… Скоро сама поверю… Худой… Кто же накормит его, - он же даже суп сам себе не сварит…" Я боюсь за своего сына. Не слушать, не слышать… Не знать, какие опасности еще подстерегают твоего, пока еще крошечного и доверчивого ребенка… Вжать голову в плечи и погрузиться в Интернет… На экране моего монитора вот уже два года горит вечная надпись: "Раечка думает, думает, думает…" Сидя в офисе перед мигающим экраном, Раечка думает о проблемах, весьма далеких от продовольственного бизнеса в России…
Ночь. Вечная ночь на острове Тол-ин-Гаурхот. Подгоняемый стаей волколаков, через мост шел в крепость орочий отряд. Их остановили во дворе. Немногочисленные гарнизонные орки встрепенулись, загалдели нестройно, кто радостно, - предвкушая отдых и смену караула, кто злобно, - почуяв во вновь прибывших соперников: за миску каши, скупую милость повелителя и единственную бабенку-наложницу в крепости. Однако сам Повелитель смотрел на идущих как-то странно: казалось, одновременно тревога и какая-то злорадная насмешка исказила его правильное лицо. Но он ничего не стал объяснять своим подчиненным; привычно и уверенно поднял руку в приветственном воинском жесте: - Да славятся воины великого Властелина Тьмы! Двенадцать воинов великого владыки были грязны, - как все орки, - измучены и, казалось, чем-то испуганы. Они встали плотной стеной, словно ища опоры друг в друге. … То, что стояло сейчас перед путниками, не приснилось бы им и в страшном сне. Повелитель Тол-ин-Гаурхот был высок и строен, и необычно красив - не эльфийской и не человеческой красотой. Мраморное мертвенно-бледное лицо, безупречные черты, - и горящие огнем глаза оборотня, казалось, не имевшие ни белков, ни зрачков. Длинные черные волосы сливались с чернотой ночи. От взгляда неземного существа бросало то в жар, то в холод. "Это Тху Жестокий, - именно так его описывали… те, кто видел. А видел ли? Кто сумел выжить после такой встречи? Мы погибли, - отсюда нет спасения. Что для первого ученика Моргота эти жалкие личины, сотворенные наспех и способные обмануть только орочьи банды? Майя, владеющий запретным знанием, видит сквозь них и читает в самих наших сердцах… Всеблагий Эру, помоги нам: если не спастись, то хотя бы умереть достойно…" Однако голос был, - хотя и звучный и глубокий, но все же вполне обычный. О том, что нужно говорить, они успели подумать за те несколько растянувшихся на целую вечность минут, пока их вели через мост. - Откуда идут славные воины? Не из Нарготронда ли, запретного королевства? Столь верным и доблестным слугам Властелина удалось ли проникнуть через границы? "Знает…" Двое орков вышли вперед, словно заслоняя собой остальных, - один был очень высок, выше других. - Мы подошли близко к границе, но внутрь дороги нет. Луки эльфов бьют без промаха. Мы полагали, что Властелину нужны живые воины, а не мертвецы; поэтому повернули назад. - Вот как. Кто же правит нынче в Нарготронде? - Финрод Фелагунд, как и прежде. - Скверные разведчики у Властелина. Неделю назад другой отряд донес, что Финрод свергнут с трона и ушел из города, а вместо него корону принял Келегорм Феаноринг. - Неправда! Финрод ушел сам, а не свергнут, и вместо него на троне - Ородрет сын Финарфина… "Что я говорю! Он видит нас насквозь и играет, словно сытый кот с мышью, и мы против воли соглашаемся играть в эти игры…" Двое орков быстро, почти неуловимо переглянулись между собой: "Не смотри ему в глаза! Слышишь, Берен? Это сама смерть в облике детей Эру…" - Вот теперь я вижу настоящую доблесть! Пусть вам не удалось дойти до самого Нарготронда - однако же уши ваши остры и новости вы узнали быстро. Интересно, как? Высокий орк говорил бесстрастно. - Мы взяли с плен эльфа. Мы допросили его и убили. Нам удалось уйти от погони. - Это хорошо. Но лучше бы вы привезли пленника живым. - Мы торопились вернуться к Властелину. - Что же, верность нельзя наказывать. Однако же, Ородрет… Слабовольный Ородрет, бессильная тень старшего брата. Ородрет, подаривший мне практически без боя эту крепость. Воистину, наши враги сами сделали подарок Владыке, - у Твердыни Севера и ее союзников есть время ждать, пока некогда великий Нарготронд сам придет в упадок и падет гнилым плодом в наши ладони. "Стиснуть зубы. Не слушать. Не смотреть. Выдержать. Выдержать!.." - Как ваши имена, о доблестные воины, и из какого вы отряда? - Я Дунгалеф и Нереб, мой помощник, торопимся на соединение с дивизионом Больдога с важным донесением. Не пристало первому слуге Властелина задерживать тех, кто также несет пусть малую, но верную службу. - Нереб… Знакомое имя, очень знакомое, - черный майя, казалось, задумался и снова усмехнулся одним уголком бледных, идеально очерченных губ. - Вот, вроде бы если прочитать наоборот, а? Вам ничего не напоминает? "Нереб - Берен! Как мы были легкомысленны, сколько сделали ошибок. Чья вина, чья?" - А Больдог погиб с десяток дней назад, - задумчиво сообщил Тху, впиваясь взглядом в лица верных слуг Властелина, - перебили чуть ли не весь его отряд. Вечная память героям, павшим за правду. А вы не знали? - Кто убил? - Эльфийский отряд, - вероятно, разведчики. Одиннадцать нолдор и один человек, смертный. А отряд Больдога направлялся к границам Дориата с важнейшим заданием: Владыка повелел ему захватить в плен единственную дочь Тингола Лютиэнь. Нереб дернулся, как от удара, - высокий орк тут же предостерегающе коснулся его рукой, но жест уже был замечен: - Что рассердило доблестного воина Нереба? Прекраснее чистого родника в лесу дочь Тингола, и кому же, как не величайшему владыке мира, любоваться этой красотой? Украшением тронного зала в Твердыне станет Лютиэнь, а король Тингол получит защиту своих границ от военных действий нолдорских королей. Вы видите, о славные слуги, сколь проницателен и мудр наш Властелин. К сожалению, первая попытка не удалась, - отряд Больдога, как я уже сказал, перебит, а дочь Тингола, говорят, сбежала из Дориата в неизвестном направлении… - Как сбежала? - вырвалось против воли. - Пока наша разведка не смогла точно узнать, как это произошло. Но вам не о чем беспокоиться: по слову Властелина Лютиэнь разыщут и доставят хоть из-под земли. Ну, что же вы: ваш командир уже не ждет вас, и торопиться вам некуда. Или вы ошиблись? - Другого Больдога, - быстро проговорил Нереб, - из отряда Дортонионского Знамени. - Повешен за мародерство две недели назад, - бесстрастно бросил черный майя. - Что же, вижу, что ваш путь еще не ясен вам самим. Что делать - война жестока, и лучшие погибают прежде времени, оставляя нас задуматься о своем дальнейшем служении. Вы можете присягнуть на верность мне, Гортхауэру, и остаться служить в этом гарнизоне до прибытия дальнейших распоряжений. Пусть верные слуги Властелина повторят вслед за мной слова Великой Клятвы Великой Тьме:
Открываю двери Сердца - Кто Гортхаур, чтобы требовать от нас такой клятвы? Мы клялись самому Властелину и лишь ему будем давать отчет! И тогда черный майя рассмеялся - легко и страшно. - Значит, вы желаете разговаривать только с самим Учителем. Что же, недолго осталось ждать того, чтобы ваше желание исполнилось. Встречу такую легко будет вам устроить, о верные слуги. Что же, если гостеприимство острова Тол-ин-Гаурхот вас не устраивает… - Окружить их! - вдруг рявкнул он, поворачиваясь к своим воинам. Тот, кто называл себя Неребом, потянулся к ножнам, - забыв на секунду, что оружие их заставили сложить еще раньше, при самом входе в крепость, - и стиснул кулаки, намереваясь дорого продать свою жизнь, вслед за ним напряглись в преддверии схватки и остальные. И тогда вышел вперед высокий орк: - Стойте. Гортхаур, подожди. Ты знаешь или догадываешься о том, кто я. Почему бы тебе не сразиться только со мной? И усмехнулся майя Гортхауэр: - Ты предлагаешь себя в качестве заложника? - Я предлагаю тебе поговорить со мной как равный с равным. И после этого убить нас - или отпустить. - Ты хочешь, чтобы я поклялся? - Я верю в то, что ученик Властелина сдержит клятву. Не сразу ответил черный майя, долго и пристально разглядывал он своего соперника, - и странный орк стоял, выпрямившись и высокого подняв голову, не дрогнув под его взглядом. - Хорошо. Я принимаю твой вызов. Я готов говорить с тобой, - если ты действительно считаешь, что нам есть о чем говорить. - Я действительно так считаю, Гортхаур. И в застывшем безмолвии стояли друг против друга двое, - и никто не слышал их разговора…
…Словно бы сильнейший порыв ветра, ворвавшийся в огражденный, мощенный каменными плитами, двор, пригнул к земле незримую свидетельницу, прильнувшую сейчас где-то на бескрайний просторах затерянной Планеты Земля к слабо мерцающему экрану монитора. Что-то происходило, что-то клубилось здесь, - она только чувствовала силу этих неведомых токов, исходящих от Повелителя Гортхауэра и таинственного предводителя орков, назвавшегося Дунгалефом, силу магии то грозной и торжествующей, то исполненной странной и непонятной надежды. И пел предводитель орков о надежде и верности, о стойкости духа, летящей сквозь любые застенки, и возносился перед ее глазами дивный белокаменный град в далекой прекрасной стране, и сладостная песня звучала в душе, маня в неизведанные дали. Затем исчез из сознания сумрачный двор, исчезли двое, лишь скрещивались перед глазами кружащиеся разноцветные блики. Снова вознеслась песня, окрепнув, во всей силе своей, - и показалось вдруг, словно драный черный орочий плащ упал с плеч незнакомца, и стояла на его месте высокая фигура в сверкающем белоснежном одеянии. Вспыхнул столп ослепительного, раскаленного добела, пламени, - сидя перед монитором, она инстинктивно зажмурила глаза. И вдруг почувствовала, что слепящий ее свет, начал меркнуть. Иные образы врывались в сознание: боль, страх, предательство, отчаяние… отчаяние… нервная музыка глохла, сбиваясь с собственного ритма. Покачнулся предводитель орков, - и с криком кинулась она вперед: "Поддержать! Сейчас поддержать!"…
…И бесконечно долго падал высокий орк - и, опустив руки, так же бесконечно долго смотрел на него Готхауэр. И когда тело коснулось земли, точно ослепительный золотой луч полыхнул над сумраком острова Тол-ин-Гаурхот. И испуганно попятились столпившиеся вокруг орки, а потом загалдели: - Альв! - Притворялся! Альвы мастера на колдовство! - Что это? Солнце? Орки толпились, боясь приблизиться. Свет слепил им глаза. - Золото! Вот это да! - Какое золото, Бохойз? Волосы! - Ну и трижды болван! У альвов не бывает таких волос, - мне ли не знать, когда я их до сотни порезал на прошлой войнушке. А это ихний колдун, видать: раз Повелителя Гортхауэра не испугался. Альвы - они черные, почти как мы; и иногда белые. А это видишь как сверкает, аж подойти страшно. - Так если бы было настоящее золото, - осклабился хищно орк, - уж я бы не побоялся подойти. - А ну назад, падаль, - вдруг рявкнул черный майя, и от одного звука его голоса придвинувшиеся было орки снова попятились, испуганно сбившись поодаль. И тогда изменившимся голосом Гортхауэр сказал: - Это - настоящее золото. Быстрым движением он наклонился над упавшим и несколько секунд вглядывался в бледное лицо. Затем достал из-за пояса нож и осторожно расправив длинные золотые волосы, очень точно и аккуратно обрезал их по кругу. Быстро завернул во что-то и спрятал сверток под плащ. Осторожно надвинул на голову лежащего простой кожаный шлем. Выпрямился. Орки испуганно наблюдали за действиями своего повелителя. Вдруг кто-то завизжал и забился в истерике, и было отчего: Золотое сияние, окружавшее лицо упавшего эльфа, померкло было, а потом вдруг разгорелось с новой силой, хотя, казалось, уже нечему было светиться. И плакали, не скрывая своих слез, одиннадцать спутников упавшего: десять эльфов и один человек, - про которых, казалось, все позабыли; и, если у них и была возможность за все это время сбежать, то ни один даже не подумал сдвинуться с места. И в страхе ворчали, закрывая глаза и поминая недобрым словом заморское колдовство, орки. И молча стоял над телом Гортхауэр. И золотой свет освещал остров Тол-ин-Гаурхот. - Хватит, - наконец выпрямился Повелитель. - Вы ничего не видели, не знаете и не слышали. Кто скажет еще хоть слово: отрежу длинный язык. Пленных - в подземелье, заковать и объяснить хорошенько, что их ждет. Не бить и не пытать: просто объяснить. И этого туда же, - Гортхауэр усмехнулся. - И дать ему воды: пусть очухается.
- Мам, а спей (SIC: Именно так!) "За синие горы, за белый туман…" - Но, Ушастый! Ведь двадцать пятый раз за день! - Ну, мамочка, спей… Делать нечего, - пою, безбожно перевирая свой же собственный мотив. Вероятно, существует некая… каноническая версия исполнения, что ли, но мне о ней, разумеется, ничего не известно. Ребенок старательно подпевает: "за белые моря-а-а…" - Мам, а как звали дракона? - Э… А… (дашь ты мамочке спокойно почитать или нет? Ну-ка попробуйте прочитать, например, "Статут Финве и Мириэль", когда любознательный ребенок соскучился по любимой мамочке. Вот ведь, научила на свою голову…) - Смог!!! - ПОЧЕМУ Смог? - А почему нет? - А Бэрд совсем убил дракона или понарошку? И все сокровища себе забрал? - Эээ… - Но ведь ты, мамочка, сама сказала, что жадным быть нехорошо? - Ааа… - Мамочка, ну мамочка же… А Дракон - злой или добрый? - Ууу… - Мам, а ЗАЧЕМ нужен Дракон? Вот и попробуй объяснить трехлетнему ребенку сущность Искажения Арды! - Мам… (оказывается, допрос еще не закончен) - А у нас дома тоже живет дракон! - ООО!!! - Правда! Живет на террасе и рычит! Я боюсь туда заходить один, потому что дракон меня съест. (Все, приплыли. Вот они, последствия слишком раннего приобщения ребенка к литературе жанра фэнтэзи. Теперь ему, чего доброго, на каждом углу будут мерещиться драконы и волколаки. Так, нужно срочно рассказать что-нибудь более жизнерадостное. Может, "Повесть об Арагорне и Арвен"?!) - Мам, боюсь… дракона-а-а! На террасе-е-е! РЫЧИТ! ГУДИТ! - Ну, пошли смотреть… - Вот же, мамочка, вот, - в углу гудит… Хм, действительно гудит. И даже немножко рычит… неисправный компрессор в холодильнике на террасе. Придется вызывать мастера…
Итак, супербоевик: Черный Хоббит по кличке Сабрина выходит на промысел. Кстати, вот еще любопытное наблюдение, вынесенное из страниц Интернета: вышеупомянутые сайты полны трагических рассуждений участников тусовки на тему "КАК НАШ ЛЮБИМЫЙ ЭЛЬФЯТНИК ПРЕВРАТИЛСЯ В ПОГАНЫЙ ГАДЮШНИК"! НО: не моги высказаться в том же духе сторонний наблюдатель, - тут же будешь причислен к силам мирового империализма (см. также: к журналистам официальной прессы, академическим литераторам, старомодным предкам, занудным цивилам, рокерам, панкерам, наркоманам и прочим представителям недоразвитой молодежи). Я не то чтобы боюсь обвинения в вышеперечисленном, но, памятуя, что приобщаться к чему-либо следует с открытым сердцем, высказываться не решаюсь, а просто прихожу и сажусь в уголочке. Как выясняется через какое-то время, я таки попала ПРЯМИКОМ В ЛАПЫ ЧЕРНЫХ. Только это была не партия Ниенны, а какая-то другая (кажется, Партия Защиты Саурона Великого, - не знаю, правда, от кого. Вероятно, от таких, как я). Отчаянно темная лидерша (по совместительству также известная в тусовке литераторша) обряжена почти цивильно: в зеленую майку и красные шорты, и, вместо того, чтобы защищать своего любимого героя, в течение часа травит анекдоты (то есть не то, чтобы анекдоты, а вроде бы реальные случаи) из жизни ветеринарной Академии: (дословно, эпическим штилем): - …И привели хозяева ОГРОМНУЮ кавказскую овчарку, и просветили ее рентгеном, и обнаружилась у ней в желудке цельная электрическая лампочка 120 В (жалко, что не светилась); и разрезали хирурги бедную собачку, и вынули лампочку, и зашили, и отпустили овчарку домой, и наказали ей не подбирать больше лампочки и прочие посторонние предметы с земли, и благодарили хозяева добрых ветеринаров… Аминь. Эльфийско-компьютерный сленг меня, старомодную, слегка раздражает. Вот достойная работенка для переводчика: "А намыль-ка мне новый ай-пи этого нолдо, а то у нас в Аст Ахэ старое железо не грузится, ИМХО…" С другой стороны, можно только позавидовать терпению переводчиков, которые для нужд таких как я, выложили в Интернет многочисленные переводы неопубликованных произведений Толкиена, с бесчисленными сносками, примечаниями и примечаниями к примечаниям. Ну, не хватает моих знаний английского языка для того, чтобы прочесть в подлиннике двенадцать томов "Истории Средиземья", - так что же меня теперь за это, моргульским клинком? Кстати об английском языке: возможно, кому-то покажется странным, что менеджер внешнеторговой фирмы не владеет в полной мере сим великим и могучим. Сомневающимся отвечаю: чтобы работать во внешней торговле, достаточно всего лишь знать в совершенстве нижеперечисленные фразы: 1) Мы готовы заключить с вами контракт и закупить партию товара в кредит. 2) Когда будет отгружен наш товар? 3) В связи с неправильно оформленным сертификатом (лицензией, ветеринарной справкой) ваш товар задержан на российской таможне. 4) В связи с тем, что мы были вынуждены дать взятку на таможне в связи с тем, что вы неправильно оформили сертификат (лицензию, вет. справку) вынуждены вычесть сумму взятки из суммы оплаты за поставленный товар. 5) В связи с отпуском финансового директора вынуждены задержать оплату за поставленный вами товар. 6) В связи с болезнью финансового директора вынуждены повторно задержать оплату за поставленный вами товар. Далее повторять пп.2-6 столько раз, сколько потребуется. Вариации возможны, но незначительные.
Ура! Нашелся-таки желающий поручить Раечке написание еженедельного отчета. А.Б. не то, чтобы бездарен, но ленив до такой степени, что две строки напечатать ему - ну о-о-очень влом. - Так что писать-то, Саш, будем? Факты ведь нужны. - Факты! - бурчит А.Б. - С фактами-то я и сам напишу. Нет, вот ты сама придумай, ты же ПИСАТЕЛЬ. Вежливо объясняю, что тариф 5% от зарплаты подразумевает только литературную обработку готового материала; если же А.Б. желает видеть сочинение на тему "Пиши то, не знаю о чем" то это будет стоить, хм... несколько дороже. А.Б. обещает еще подумать...
Вызывают к руководству. Захожу в кабинет, - наш добрейший директор поспешно и смущенно отворачивает к стене свой экран монитора, - но я наметанным глазом успеваю заметить: сорокапятилетний господин директор Стариков увлеченно разглядывает в Интернете порнографические открытки…
Кстати, еще о драконах (информация специально для просвещения моего любознательного сына): некий писатель Суслин, как явствует из объявления на Доске в Интернете, пишет продолжение "Хоббита" (не "Властелина Колец", и не "Сильмариллиона", - это уже пройденный этап, - именно "Хоббита"). Дрожи, Перумов! Трепещи, Ниенна! - новая многотомная эпопея выйдет, кажется, в издательстве "Детская литература". Автор в интервью поясняет, что он ставил своей задачей "описать мир Средиземья во времена Бильбо Бэггинса, с магией сильмариллов и эльфийских колец"… Сильмариллы - в Эпоху Бильбо! Да этак и вправду бедную старую женщину можно до инфаркта довести. А вы еще говорите, что не могут быть хоббиты во времена Феанора. - А может быть, пропавший сильмарилл - это на самом деле Аркенстон? - А может быть, Бэрд - тайный племянник Гэндальфа? - А может быть, Торин - внук Элронда? - А может быть, Бэрд - внебрачный сын Беорна? - А может быть… Все может быть, господа. А последователи новой опупеи будут называться суслинисты. Или суслениты. Короче говоря, сокращенно, - суслики…
Идем с сыном по улице. Как всегда, голосишко его звенит на весь стольный город Воскресенск. - Мам… а киска какает в горшок? - Да-а… (Прохожие оглядываются в недоумении) - А собачка? - Угм… - А Дракон? (об отношениях моего сына с Драконами мы уже говорили) - Ну… Конечно же, и Дракон. - А Бременские музыканты? - Ага. - Ма-м-ма… Тетя! (радостно подбегая к незнакомой пожилой женщине в платочке и с большой хозяйственной сумкой в руках): - Теть, а ты тоже какаешь в горшок? Такой розовенький, с цветочками? Тетка в смущении, но все же изображает улыбку: - Ну, конечно, мой миленький… - Теть! - так, ребенок явно сделал какое-то необыкновенное открытие, - что-то сейчас будет. И, - о, ужас, - на самой высокой восторженной ноте: - Теть, а президент ПУТИН тоже КАКАЕТ В ГОРШОК?!! Отлично. Сын доволен. Мама, аки Саруман, покрывается радужными пятнами. Тетя, поспешно ретируясь, бормочет: - Ну очень непосредственный мальчик… (вариант: ох уж эти дети интеллигенции…) И ведь просила же при ребенке телевизор не смотреть!
Я вспоминаю О.Б. и ее сына-ушельца, приезжая второй раз в Нескучный Сад. Как-то так получилось, что в тот день я была особенно умопомрачительно цивильна: с переговоров, не только в хорошем деловом костюме, но еще и при парикмахерской укладке и полном макияже. Ну, кайфище… Как раз когда я в эдаком виде заявилась в Поганище и встала аккурат под фонарным столбом, ко мне подошли двое симпатичных представителей неформальной молодежи и с милой улыбочкой поинтересовались, ЧТО Я ТУТ ДЕЛАЮ? Пока я судорожно соображала, что же их смутило: мой возраст или чересчур цивильный облик и мысленно подыскивала наиболее подходящий в таких случаях пароль: "Феанор? Сильмарилл? Зиракзигил?", - юные эльфы объяснили мне, что, дескать, "вот тут одна также стояла себе и стояла, - а потом как раз и написала статью в одной из центральных газет о сатанистах в Нескучном Саду, которые пьют кровь христианских младенцев". Вот ужас какой! А я-то думала, что кровь христианских младенцев пьют исключительно представители "лиц n-ской национальности". Аккуратно так объясняю, что я не собираюсь писать таких статей. А если что и собираюсь написать, - то как раз наоборот о том, как погрязшая в пороках цивильной жизни немолодая уже усталая деловая женщина пришла приобщиться к духовным вершинам и прочее и прочее; и ВААЩЕ - у меня туточки назначена встреча. Услышав о встрече, молодежь успокоилась и оставила меня дожидаться в одиночестве под фонариком, где я и продолжала еще какое-то время отсвечивать своим нестандартным обликом и периодически ловить на себе легкие удивленные взгляды.
В этот свой второй визит я была подкована несколько лучше и имела во всяком случае опыт полемики в Интернете. Забавно, что за какие-нибудь две недели я успела нажить себе не только друзей, но и врагов, а некий супербелый и суперпушистый ортодокс заявил, что не подаст мне руки как извратителю устоев. Пришлось срочно переименоваться: оказалось, что я не Черный Хоббит (как можно было бы подумать, глядя на мою стандартную униформу), и не Белый Хоббит (как можно было бы подумать, читая мои творения), а Хоббит вполне себе разноцветный: серо-зелено-фиолетовый в розовый цветочек. Вот передо мною истинный извратитель: девушка "которая-кавказская-овчарка-которая-проглотила-лампочку" и т.д., - на сей раз почти такая же цивильная, как и я: в хорошем костюме, с длинными розовыми наманикюренными ногтями, - таких ногтей, как мне кажется, не бывает у практикующих ветеринаров. Курит, насмешливо прищурившись, ждет моих вопросов. В праведном гневе тычу "извратительнице" под нос красиво распечатанные из Интернета на цветном струйном принтере листочки: - ТЫ! Ты сама понимаешь, ЧТО ты написала?! И не сразу замечаю, как румянец отливает со щек девушки. Уже тише повторяю: - Ты понимаешь, что у тебя получилось? Очень тихо, очень устало, очень отрешенно: - Да. - Потухший взгляд. Совершеннейшее равнодушие. Сколько раз ей повторяли то же самое, что в своем запале высокоморальной неофитки кричу сейчас я? И возмущение мое проходит. Она знает и понимает, - но она не предаст. А бескровные губы шепчут что-то: о жалости, о милосердии к поверженному, о необходимости "понять и простить". - Нет! - сначала решительно говорю я, но девушка повторяет и повторяет тихо и умоляюще, не глядя на меня, и я, наконец, говорю: - Да! Да, да, да… Я чудовище? Я предаю собственные идеалы? Никогда. Но почему-то я не могу сейчас ответить иначе. Надо еще, наверное, что-то сказать, утешить… - Пиши лучше о кавказских овчарках, - вырывается у меня, - пусть глотают лампочки. Фауна… она такая, - выживет, в общем. - Спасибо, я подумаю. И разговор иссякает, как пересохший ручей. Прощаемся. НН торопится уйти, - я не колеблясь ни секунды, протягиваю руку извратительнице, и она пожимает ее, - но мне стыдно смотреть ей в глаза. Мне, 32-летней, страшно смотреть в глаза 23-летней студентке Ветеринарной Академии, - такие же пустые, как глаза О.Б. у нас на работе. "Одно только намерение составляет виновность. Действия, как действия, ничего не доказывают, - потому что можно сделать много зла с добрыми намерениями, и принести много добра с самыми превратными намерениями…" "Намерение свое продолжает почитать благим и чистым, в чем Бог один судить его может…" "Приказал не стрелять, а идти прямо на пушки…" А я сама? Чем Я горжусь? - Пиши, в общем, - бесцветный голос, мимолетная улыбка. "Кавказская овчарка проглотила лампочку…" "Не судите, да не судимы будете…" Письмо я написала. Ответа не получила. Закрыть глаза, заткнуть уши, - не знать, не видеть, не слышать, не думать… Извратительница НН…
ТРАГЕДИЯ! Из-за аварии в компьютерной сети второй день не работает Интернет. С тоски приходится приниматься за работу. Как раз я уже давно собиралась позвонить И.Ж.Дулькину и обсудить с ним условия ценового соглашения на продукцию Малоритского овощесушильного завода. Однако вместо этого я набираю другой телефон. Закрываю микрофон рукой и стараюсь не дышать: "говорите, вас не слышно… говорите, я автоответчик…" И еще долго-долго слушаю короткие гудки в трубке…
… Позвони мне, Евгений. Разве уже совсем нет повода? Разве не подписываем мы новый договор? Разве тебе снова не нужен товарный кредит на срок 365 дней и на сумму 1 миллион долларов, и скидка 100%? Разве мир перевернулся? А в новой фирме ты финансовый директор, - а для меня это все равно насмешка, потому что никакая должность не перечеркнет того, что было за эти полтора года. При той самой последней встрече я так и не решилась сказать это избитое и вечное слово "люблю": мне это было не нужно, а тебе, - все равно. Внешность твоя потихонечку стирается из моей памяти, - помню только рыжие волосы. Опять рыжие! - и, кажется, тоже золотились в тот последний вечер под лучами заходящего солнца. Я могла бы приехать к тебе в офис, я нашла бы повод, - но я больше не хочу. Больше не будет ни встреч, ни звонков, ни разговоров. Ничего уже нельзя исправить, ничего нельзя вернуть назад. Моего второго неродившегося ребенка нельзя вернуть назад, и поздно обвинять себя в трусости. От работы - до дома, трубка мобильного телефона, деловой костюм, стопка визитных карточек, - и упаковка феназепама в ящике, притягивающая как магнит. Нет, нельзя… Но зато можно, легко и просто, - уйти в Интернет, который для меня этой безумной осенью стал воротами в другой мир. "Вот только тело человека из плоти слишком тяжело для этой дороги…" Тело тяжело, - а душа? Эх, весело жить на рубеже веков!..
Нет, не выпить мне упаковку феназепама: ладошки сына лежат в моих руках. Я знаю, что через неделю, или через месяц (а лучше бы через год), - мне придется вылезти из Интернета и приняться за работу. И я снова буду обсуждать с Дулькиным цены на продукцию Протвино-Рытвинского завода. И ловить кайф от написания отчетов. И я знаю, что мне это будет нравиться, - как нравилось все последние пять лет. И, усталая, я вернусь вечером домой, и в сумке у меня будет лежать обещанный вертолет с батарейками. И мой единственный сын радостно улыбнется мне навстречу. Но та драгоценная угасающая искорка пройденного пути, - сохранится ли при возвращении из дальних странствий? Где найдет одинокая запоздавшая странница свой Прямой Путь? За моим окном отвратительное ранее утро. За моим окном - Миллениум. Уходящее или Начавшееся Тысячелетие, - пусть об этом спорят хронисты, - для меня важно то, что сегодня, сейчас детские руки обнимают меня за плечи. Евгений, я все еще люблю тебя. Я тебя не простила, но ты меня прости… У меня в столе - подаренная новогодняя открытка: "Чем отличается Дед Мороз от Депутата? - Дед Мороз приносит счастье хотя бы один день в году". Я все еще жду своего счастья…
Прим. 1. Стихотворная пародия Алексея Свиридова была действительно прислана в ответ на мое объявление на ДО. Настоящим прошу прощения у автора за несанкционированное использование |