|
На берегу было необычайно тихо, только волны грохотали, разбиваясь о каменные причалы. Серые громады прибережных скал то подбирались почти вплотную к линии прибоя, то отступали, вздымаясь неприступными башнями высоко над берегом. На обдуваемых ветрами вершинах не нашел бы пристанища ни зверь, ни человек; только одинокие чайки свили гнезда на утесах. Некогда здесь был город - великая крепость, которую эльфы Валинора звали Форменос, Твердыня Севера. Гордые башни, что с рассветом будто превращались в мраморные колонны, упиравшиеся в небо, высокие арки мостов взлетали над площадями, и легкий ветер развевал знамена и флаги. Сейчас над Северной Твердыней царила тишина. Никто не спешил к городским вратам - будто Черный Мор в незапамятные времена выкосил здешний народ. Благоговение наполняет душу, когда твоему взору открываются руины древней крепости. Ты будто переносишься на тысячелетия в прошлое, идешь дорогой, проторенной предками - и чувствуешь, как Душа Мира взывает к твоей. Твоя рука касается замшелого камня - и ты чувствуешь, как в нем бьется сердце эпохи - как он вздрагивал под молотком каменотеса, как отец укладывал его в ряд с другими, чтобы возвести дом, в котором поселится его родня. Время проносится мимо с бешеной скоростью - а мир вокруг тебя замирает. Осколки былого утешат любую мятежную душу, потому и Эльдар, жаждущие уединения, нередко ищут древние курганы, чтобы почувствовать поступь Времени. Не таким был этот город - город-призрак. Обугленные, почерневшие камни были свалены в беспорядочные груды, словно кто-то специально постарался, сполна насладившись местью, оставить за собой лишь уродство и разрушение. Там, где проходила торная дорога, теперь чернели обугленные остовы. Пряный аромат водорослей, казалось, насквозь пропитался кровью тех, кто отдал жизнь за оборону сокровищницы Финвэ. В небе, затянутом свинцово-серыми тучами, парили чайки, оглашая берег скорбными криками. Порывистый ветер пригибал к земле редкие кустарники. Мощеная дорога - все, что осталось от торгового пути. Обрывалась она у кромки моря, приведя одинокого путника почти вплотную к скале, выдававшейся в море над каменными утесами. На той скале стояли двое. Волны, с яростью разбиваясь о скалы, обдавали их пенными брызгами. Они стояли, обнявшись, словно посеревшее море и замшелые скалы - последнее, что они видят в жизни. Он был высок и строен; серый плащ, перехваченный изумрудной брошью, развевался на ветру, точно парус, едва прикрывая высокие сапоги Нолдо и меч, пристегнутый к поясу. Тускло-золотые волосы, рассыпавшись по плечам, сплелись с золотисто-рыжими прядями его спутницы. Тоненькая, как стебелек, в шелковом голубом платье, она куталась в его плащ, прижимаясь к нему, потому что знала, что больше его не увидит. Финарато закрыл глаза. Столько хотелось сказать ей… но как бы он открыл перед ней ту правду, что таилась за этим внезапным походом? О да, он тысячу раз убеждал ее, взяв ее ладони в свои, что Феанаро одумается, ведь он тоже печется о благе своего народа… Он бы никогда не сделал этого, ведь вождь Нолдор мудр и справедлив! Да только Финарато лучше иных знал, что это не так. Он чувствовал, как жажда славы, подогреваемая пламенем заново распаленной мести, затуманила рассудок родича. Он уже слышал еще не произнесенную Клятву, страшные слова, которые сожгут последние мосты, тщетную мольбу, искаженной улыбкой замершую на устах тех, кто навсегда останется на северных землях, последним словом прокляв Валар и свою судьбу? А живые пойдут дальше, завидую умершим. Как же теперь повернуть назад? Нет, этого не будет… И он, сын Финарфина, друг Тургона и брат Артанис, будет среди мятежников. - Ты плачешь, Амариэ? - Нет, это небо и море льют слезы за вами. - Но мы же вернемся! - Вернетесь… да, может нескольких из вас еще раз поприветствуют зеленые склоны Таникветиль. Видишь ту скалистую гряду, затянутую дымкой? Это Одинокий Остров - первая ласточка, первый оплот надежды, который дарит Валинор всем, кто внял его зову. Но для вас, Нолдор, даже те гавани не откроют врата. Никогда. От этой страшно истины, будто нечаянно слетевшей с губ, она вздрогнула, и ее ясно-голубые, как осеннее небо, глаза устремились вдаль, тщетно стремясь разглядеть ту Землю, что манила к себе стольких, заставляя забыть о страхе и опасности - Эндорэ. А Финарато не видел моря. В его сознании снова всплыло видение прошлой ночи - он никогда бы не посмел открыть его той, которая стояла подле него. В этом видении заключалось безликое Ничто - и вся его жизнь. Палубы кораблей, омытые кровью, ледяная пустошь, сколько видит глаз, просторы Земли Обетованной и журчанье фонтанов Нарготронда, огненное зарево над равниной, двенадцать обреченных, сырая темница и насмешливое "Прощай, государь"… Порыв ветра донес зычный зов рога. - Прощай, любимая. - Прощай. - Жди меня. Я вернусь. Ты только дождись. - Смотри на звезды… Даже когда Тьма поглотит мир, она скроет звезды от вас, но не погасит их! Пусть они всегда озаряют твой путь. А я… Я всегда буду с тобой, melle. Пусть даже ждать придется вечность. |