Эланор

...С утра идет дождь. Я распахнул окно - капли дождя теплы, как и влажный, пахнущий травами воздух. Здесь, дома, не бывает холодного дождя.

Иное дело -там. Промозглая сырость, почти ледяные потоки воды. Носа наружу высовывать не хотелось. Приятней всего было сидеть вместе с братом у камина, иногда беседовать, но чаще просто молчать, глядя на огонь.

Зиму я любил сверкающе-снежной, но слякоть и серое небо довольно-таки раздражали. Оставалось заперется в библиотеке, там всегда бывало уютно.

Здесь нет подобных унылых зим. Как и грязного серого снега, и стылого воздуха, пробирающего до дрожи. Я просыпаюсь, и мне улыбается солнце, поют птицы за окном.

А второе солнце мое спит около. Солнце, луна, и все звезды небесные... Потребовалось довольно много времени, чтобы окончательно поверить -это не греза, она здесь и рядом, во плоти.

Ой, окончательно ли? Еще вчера, когда она вошла я стиснул ее в обьятиях так, что даже сделал больно ненароком. Слишком остро захотелось ощутить ее, убедиться, что она не растает, едва я прикоснусь.

Она испугалась.

За меня.

А я иногда и сам за себя боюсь. Потому что порой охватывает желание кататься по земле, вжиматься в нее всем телом, обнимать деревья, тереться лицом о кору, обдирая кожу, нырнуть и плыть под водой, пока грудь не стиснет, а перед глазами не начнут плясать разноцветные огоньки.

Или иное - забраться на дерево, спрятаться в кроне - и просто сидеть, погрузившись в себя. Наслаждаться ощущением покоя, который не прервут вестями о новом нападении, числе раненых и погибших.

Да я не раз осуществлял эти желания. Но не рассказывал об этом никому - ни матери, ни отцу, ни друзьям, ни даже любимой. Потому что то, что я вытворяю, заставляет меня стыдиться себя.

В первые дни я боялся здесь даже дышать, словно своим дыханием мог разрушить мир, в который был возвращен. И, только уверевшись в его реальности, позволил себе начать узнавать его заново.

Я бродил по городу, по холмам, исходил все леса. Ездил в Гавани, и на север. Знакомился. Подтвержал прежние знакомства. Расспрашивал. Получал ответы. Рассказывал сам.

И с удивлением отмечал, как же мало изменилось.

Меня не было здесь века. А казалось, что не прошло и дня.

Хотя нет, это неверно. Изменения произошли - многие и очень многие. Аман стал... да, пожалуй, он стал гораздо ближе Смертным Землям, и более с ними схожим. После Исхода ничего уже не могло быть так, как раньше. Но главное - осталось. Ощущение покоя и уюта, надежности и светлого тепла. И я с радостью погрузился в это тепло, но воспринимал все уже по-иному.

Хотя бы ход дней и лет... Время - там и здесь - течет так по-разному. Но мои здешние друзья этого не понимают. И я не смогу им объяснить.

Вначале я запутался в многочисленных беседах и мелких новостях. А потом меня поразило, что нам почти не о чем говорить. Да я мог бы передать им все, что пережил и перечувстововал, но - зачем? Причинять боль? Наслаждаться ощущением собственной значимости и инности?

Не хочу. К чему нести сюда то горе, тот страх? Оставшиеся там верят в эту землю - землю без печали и тоски -а доверие необходимо оправдывать.

Пойми меня правильно, друг мой: возвращение прекрасно. Но... может быть, я слишком долго его ждал? И ныне, дождавшись, понимаю, что просто вернуться мне - мало?

Я часто говорю себе и слышу от других "Дома". И понимаю, что лишь наполовину.

Чего хочу по-настоящему: построить корабль. Большой и крепкий, приспособленный для долгого морского пути.

Это уже почти неправильно: мечтать о таком, едва возвратившись...

Но я иначе не могу. Я скучаю: по зимнему холоду, по осенней слякоти, по потребности отстаивать рубежи...

Война никуда не делась. Это я думал, что убежал от нее.

Нет. Не так.

Я врос в ту землю и в ту войну. Я хочу быть около дорогих мне, разделять и облегчать их участь, чем и как только могу.

Это банальность, без которой теперь трудно дышать.

Но разве не Аман - земля, о которой я грезил? Разве не здесь мое вновь обретенное счастье?

Чего же я хочу, глупец!

Или... снова грезить?

Непонятно. Я же счастлив здесь. Счастлив сейчас и был счастлив тогда.

Но я осознал, как дорога мне здешняя родина, только покинув ее. Любовь, выстраданная расстояниями, веками, прожитыми врозь, становилась с каждым днем все прочнее, и все же, все же...

Иногда мне хочется плакать от невозможности возвратится. А задавая себе вопрос "куда?", ответ я всегда получаю один и тот же.

Два дома, две родные земли - разве так бывает?

Получается, что да.

С утра идет дождь. Ласковый и теплый - как там, по весне.

Назад