|
И был день... (Посвящается Мэримэ
Лето. Жаркое, солнечное. В середине дня хорошо у водопадов: свежо, мельчайшие брызги воды оседают на лице и блестят в волосах. А шум воды, отдаваясь в ушах, будто отгораживает от остального мира, оставляя истиной лишь реальность грохочущих струй. Полюбовавшись на стремящийся вниз поток, я спустился по берегу к озеру. Подошел к довольно высокому пригорку откуда с разбегу прыгали в воду юноши и девушки, что посмелее. - Приветствую, государь! - меня заметил первым Таурохтар, один из наших юных разведчиков. Махнул рукой и тут же прыгнул в воду, ловко и красиво,стремясь, видно, показать себя. Но, к несчастью я стоял слишком близко: меня окатило водой, напрочь забрызгав новую зеленую тунику. - Государь! - Таурохтар вынырнул и стоял в воде по пояс: он вспыхнул и опустил голову, смущенный произошедшим, тем более что бывшие на берегу не скрывали улыбок, - я не хотел! - Я верю! - я представил, как мы оба выглядим со стороны и рассмеялся. Таурохтар хотя бы в воде, а я, стоящий на берегу в мокрой одежде и с липнущими ко лбу и щекам волосами, должно быть, очень нелеп. Разведчик вначале смущенно кусал губы, но через несколько мгновений не выдержал и присоединился к уже ставшему общим смеху. - Эй! Вот ты где! - окликнул меня Ородрет. Я пошел к нему, кивнув еще раз Таурохтару. Брат ждал меня под раскидистым вязом, чьи мощные узловатые ветви нависали над землей так низко, что на нижние можно было сесть, словно на скамью. - С каких это пор ты купаешься в одежде? - усмехнулся он. - Это что-то новое. - Ну, должно же быть в мире место переменам, - Хмыкнул я в ответ. Снял тунику и повесил ее на ветвях: пусть просушится. Сам тоже забрался на дерево, прислонился спиной к стволу, свесив ноги: шершавая прохлада вяза давала ощущение уютной защиты. Таких деревьев много было в Дортонионе. В людских поселениях на их ветвях весели вперемешку сушившиеся на солнце плоды и грибы, одежда, полотно и ребятишки, которых матери и старшие сестры гоняли от плодов, хорошенько хлестнув хворостиной но чаще теми же самыми высохшими или мокрыми юбками и рубахами. Ребячья стайка с визгом осыпалась с дерева, но очень скоро оказывалась на другом, и звонкие голоса соперничали с веселым щебетом уже привыкших к людям лесных птиц. - Знаешь, что сделала Финдуилас? - спросил брат. - Что же? - Вчера вечером она принесла ко мне в комнату ежа! Ничего об этом не сказав! А ночью он вышел... - Вышел, значит. А ёжики - они топают. - Топают! - подхватил Ородрет. Мы посмотрели друг на друга и расхохотались. Ёжики... Одними из первых мелких зверей, что встретились мне в Эндоре, были как раз ежи. Я обрадовался им, как памяти Амана, не удержавшись, принес одного с собой в лагерь, хотел угостить яблоками. Угостил. И решил что отнесу назад завтра. Я оставил его в шатре. Но ночью ёж слез с моего плаща и пошел гулять по шатру. Я совершенно упустил из виду, как громко топают ёжики... Он переполошил не только меня, братьев и сестру, но и половину лагеря. Впрочем, нет. Половину лагеря подняли на ноги по тревоге мы сами, не разобравшиеся в чем дело. Тогда нам едва ли не за каждым кустом мерещились происки Врага. Конечно, чуть позже, немного опомнившись от первого испуга, мы поняли причину тревоги. Ежа обнаружил и водворил на место Аэгнор. Но рассказать об этом остальным мы так и не решились - так оно и осталось между нами пятью. - Где же ёжик сейчас? спросил я брата. - Финдуилас пошла относить его к нему домой. В наш сад. А, вон она... Золотоволосая девочка вместе с несколькими друзьями подбежала к дереву. Ородрет спрыгнул на землю, я остался сидеть на ветке: не мне ребенка воспитывать... Сейчас по крайней мере. Я наблюдал за тем, как брат безуспешно пытается придать лицу более-менее серьезное выражение: он весь светился, когда дочь была рядом. - Отнесла? - Отнесла! - кивнула Финдуилас. - Он под корни дерева забрался. - Молодец. И запомни - зверям не место в наших домах. У них есть свои. - Ладно, - кивнула девочка. - Отец, а можно нам Линдир что нибудь споет? - Попроси его об этом, - Ородрет кивнул в сторону менестреля, уютно устроившегося на траве, усыпанной розовыми и белыми цветами, и, кажется, грезящего с закрытыми глазами. Странно, но около Линдира не было его лютни, с которой он обычно не разлучался. Дети подбежали к нему. Менестель легко согласился сыграть для них, но возникла заминка: никак не мог найти лютню. - Где же она? Я ведь ее здесь оставлял... Дети охотно принялись помогать ему в поисках. - Ты ее, как всегда, в синий шелк завернул? спросила Финдуилас. - Ну да... - Так я ее видела! В кустах! Вон в тех! - Да не был я в кустах! изумился Линдир, но девочка уже золотистой молнией бросилась туда и вернулась, действительно подав менестрелю его лютню. Тот с подозрением покосился на детей, развернул ткань.... - Эй! - воскликнул возмущенно, - а где же струны?! Дружный смех детей был ему ответом. Проказница Финдуилас успела каким-то образом утащить лютню и снять с нее струны. Сейчас она отдала их менестрелю, тот принялся приводить в порядок инструмент. Вдруг - и действительно вдруг, как порою бывает летом, - небо заволокли тучи, и хлынул ливень. Кто-то бросился под защиту деревьев, а иные остались - дождь был сильным, но вряд ли долгим. Так и вышло: не успели мы как следует промокнуть (вот только тунике моей предстояло сохнуть заново), как дождь прекратился, и снова засияло солнце. Остались только крупные блестящие капли, свисающие с ветвей, искрящиеся в траве, да еще... - Смотрите! Смотрите! - воскликнула Финдуилас. - Радуга! Радуга купается в водопаде! И верно, у основания падающего потока, от берега до берега был перекинут семицветный прозрачный мост, радуга, необыкновенно яркая, первая радуга, которую мы видели в этом году. |