|
Осеннее утро выдалось дождливым, и серебристые нити тумана скрывали очертания деревьев, создавая тонкую пелену, в которой едва-едва обрисовывались силуэты и не угадать было лиц. Я стояла у раскрытого окна и вглядывалась в неясную даль, надеясь увидеть… что? Что хотела я различить за сплошным желто-буро-зеленым ковром? Кого искала? Я и сама не понимала… Высокие окна этого коридора выходили на северо-запад, и на закате много времени я проводила возле одного из них, прячущегося в глубокой нише у поворота. Я знала, почему так часто и так долго смотрю молча на пылающее небо. Только сама себе не хотела в том признаться - разве гордая Артанис, дочь Арафинвэ, скажет кому-нибудь, что сожалеет о сделанном? Я не открою этого даже любимому старшему брату… Покрывало дождя раздвинулось, пропуская всадника на вороном коне, и сомкнулось снова, едва тот завернул за угол и скрылся из глаз. Я не успела рассмотреть лица, но по очертаниям фигуры, по посадке поняла: это не синда. Нолдо? Но откуда ему взяться - здесь, в огражденном королевстве Элу Тингола? Разве что это одна из моих дев решила устроить прогулку под проливным дождем? Но мысль эта исчезла, скользнув по краю сознания. Я стояла у окна, собирая на протянутую под струи ладонь маленькие лужицы. И чего-то ждала… А когда решила вернуться в комнату, сзади кто-то сильно, но мягко сжал сжал ладонями мои виски, не давая обернуться. - Это что еще? - вскинулась я недовольно, но сердце уже стукнуло от радостной догадки. Здесь никто не смел обращаться со мной так, значит… - Уже и своих не признаешь, сестренка, - услышала я пронзительно знакомый голос. И ладони разжались - я смогла повернуться. И крепкие руки подхватили меня, закружили в воздухе. - Айканаро! - задыхаясь от радости, воскликнула я, обхватывая шею брата, прижимаясь к нему, насквозь промокшему, так крепко, как только могла. - Это ты? - А что, не похож? - смеясь, осторожно брат поставил меня на пол. - Я заметил тебя - ты стоишь тут уже давно. Я тебе машу рукой, а ты не видишь… - Ты один? - Нет, конечно. Со мной Инголдо. - Инголдо?! - Ты удивляешься? Мы соскучились по тебе, Нэрвен. Через несколько дней приедет и Ангарато… - А что Артаресто? Он уже не вспоминает меня? - О том спроси лучше Инголдо. Мы редко видимся в последнее время. - Но где он? - Инголдо? Или Ангарато? - посмеиваясь, спросил Айканаро. - Оба! - Один - у ворот, беседует с Даэроном. Другой - задержался, но говорю же - скоро появится… Легкая тень проскользнула по его лицу - так, неуловимое облачко, но мне было достаточно. - Что случилось? Он ранен? - Немного, - с легким оттенком досады ответил Айканаро. - Ничего страшного, пустяк. - Горячие головы! - воскликнула я. - Неужели так трудно поберечься? - Неужели так трудно усидеть на месте - скажи лучше это, - услышала я совсем близко. Улыбаясь, рядом остановился Финдарато. - А меня ты тоже не заметишь? Стремительно обернувшись, я молча ткнулась лбом в его мокрый камзол. Конечно же, я отправила их сушиться и отдыхать с дороги. И оба они, едва успев переодеться и обсохнуть, постучались ко мне. И, конечно же, разговор наш затянулся далеко за полночь. И было нам хорошо. Где-то в темноте сада пела не видимая нам птица, мягко и печально пахло яблоками, из глубины раскрытого окна тянуло влажными листьями и предчувствием близкой зимы. А мы зажгли всего одну свечу и долго-долго сидели у стола, молча глядя друг на друга. Слов было не нужно - мы всегда понимали друг друга, даже когда были еще совсем маленькими. - Как тебе живется здесь? - спросил, наконец, Финдарато. Его голубая рубашка светлым пятном выделялась в темноте, и так же неуловимо светилось лицо. - Хорошо, - помолчав, улыбнулась я. - Ты больше не держишь сердца на меня за то, что я… - … попросил меня пожить здесь какое-то время? Нет, Инголдо. Здесь слишком тихо, но… меня не тяготит эта тишина. - Ты всегда любила азарт и быстрое движение, - заметил Айканаро - серебряная тень в колдовском полумраке. - Даже странно, что ты задержалась в Дориате так надолго. - Все мы меняемся, - вздохнула я. - И если раньше душа моя рвалась в неведомые земли, то теперь… - Теперь она рвется к иному, - засмеялся Айканаро. - Ответь, Артанис, чьи песни напевала ты, когда мы подходили к твоим покоям? - А подслушивать нехорошо, - я возмутилась для вида, но в глубине души дрожали искорки смеха. - Да тебя было слышно на другом конце дворца! - так же для вида возмутился младший брат. А старший молча смотрел на меня. - Это песни того, кто любит, - сказал он наконец. - Если ты не хочешь говорить, то и не говори, Нэрвен. Но знай - тот, кому ты отдашь сердце, будет братом нам - потому что его полюбишь ты, и этого достаточно. Я слабо улыбнулась. - Спасибо, Инголдо… Долю секунды мы глядели друг на друга, а мысленные фразы летели, как искры в костре: "Что тебя тревожит?" "Не любовь…" "Тоска?" "Предчувствие…" "Все беды позади, сестра…" "Быть может. Но, может быть, и нет. Тайное когда-нибудь станет явным…" "Нам нечего скрывать…" "Ты уверен?" Финдарато опустил голову. Айканаро внимательно смотрел на нас. - Покой покинул Зачарованный Край, - проговорил он, наконец. - Говори же, Артанис… Быть может, и я смогу понять, откуда берет начало паутина, что опутала меня в последние месяцы… … Эти слухи просочились ниоткуда. Словно кто-то открыл заслонку в небе, словно дождь нашептал непонятные слова беспечным и доверчивым синдар. Беспечным? Доверчивым? Они не хотели верить, что сильные и могучие родичи, пришедшие с Запада к ним на помощь, на самом деле изгнаны - за преступления, о которых страшно даже подумать, не то представить, что кто-то мог их совершить. Волна сплетен ползла, накрывая все больше и больше сердец, и все чаще я, бродя по лесу, слышала, как шепчутся деревья, травы, ручьи - вся эта странная и прекрасная земля, из-за которой мы покинули дом… а теперь она не хотела принимать нас. Сети лжи опутывали крепче, крепче, и даже сила Мелиан не спасала от нее… И только Лютиэн по-прежнему не отходила от меня ни на шаг и так же беспечно смеялась. А ведь не могла дочь короля не знать о слухах, не могла. Значит, верила… Несколько дней назад я не выдержала. Поздним вечером, не в силах заснуть от тоски по братьям и дурного предчувствия, выскользнула из своей комнаты со свечой в руке и неслышной тенью пробежала по дворцу. Эльвэ - я знала - уехал к Кирдану и вернется не слишком скоро. Владычица одна сейчас… Мелиан даже не удивилась появлению в столь поздний час гостьи, да еще и полуодетой, с лихорадочно поблескивающими глазами. Она сидела за работой - на станок было натянуто покрывало, вышиваемое втайне от мужа - подарок ему к дню начала зимы. Белое с серебристым и зеленым… причудливый узор, непонятные образы… Комната Владычицы казалась простой, но благородной - так, наверное, можно подобрать слова, чтобы описать эту бесхитростную обстановку, в которой каждая вещь лежала на строго отведенном ей месте, каждый цветок любил жизнь так, как только могут любить чистые душой… Как это - жить так, чтобы ни в чем не упрекать себя? Ты знаешь ответ, Высокая? - Садись, Нэрвен, - Владычица приветливо кивнула мне. - Тебе не спится? Может быть, заварить травы, чтобы ты смогла уснуть скорее? - Благодарю, не стоит, - я опустила голову. - Наверное, я просто соскучилась по братьям… Мелиан взглянула на меня. Помолчала с минуту. - Не только по братьям… По отцу ты тоскуешь тоже, да? Это было как укол в незащищенное горло. Об оставшихся мы запретили себе думать раз и навсегда… Высокая, зачем ты бередишь душу… нет, вы же ничего не знаете. - Я давно хотела спросить тебя, Нэрвен, - Мелиан не поднимала головы от работы, и голос ее звучал ровно и спокойно. - Как вышло так, что твой отец не ушел с вами? И почему ваша мать не передала для брата своего отца никакой весточки? Я молчала. - Или какое-то горе постигло вас там, что вы не хотите говорить об этом? - Гибель Дерев жжет нам души, - прошептала я, отводя глаза. - Не только, - Мелиан говорила негромко, но слова ее падали ударами камня. - Многое от меня скрыто, но я вижу, что тень лежит на тех землях, откуда вы пришли. И ты порой говоришь о доме так, словно тебе не суждено туда вернуться. - Кто знает, что ждет нас впереди, - вздохнула я, вертя в руках маленькую вышитую подушку. Изображенные на ней леса были так похожи на леса Эльдамара, что горло сдавило, и я не сразу смогла ответить. - Надежда есть всегда, - возразила Мелиан. - Но вы - вы словно утратили ее… Если бы ты знала, Высокая, как ты права! Владычица посмотрела на меня - и взгляд ее словно достиг темного дна души, куда и сама-то я не всегда заглядываю. - Ты скрываешь, дочь Эарвен, - проговорила она. - Но я не стану настаивать, если ты не хочешь… Только знай - то, что было тайным, со временем не только станет явным, но сменится тем, чего не было - и будет горше вдвойне. - Я не хочу оглядываться, - разрываясь надвое, падая в ледяную пропасть пережитого, ответила я. - Что было - то было. Зачем возвращаться к прошлому? Нас ждет радость, а горе осталось за спиной. Тихо потрескивали высокие свечи, едва уловимый запах трав плыл по комнате. Игла летала над тканью, но мысли Мелиан - я видела это - были совсем не в работе. - Вы не принесли моему мужу вестей ни от Владык, ни от Ольвэ, ни от того народа, что когда-то ушел с ним. Вы молчите о том, что было с вами на пути от Амана до наших земель. Как же вышло так, что различными стали дороги наших народов… - Мелиан не ждала ответа, она словно сама с собой разговаривала. - Вы так непохожи на нас… и словно лихо лежит на сыновьях Феанаро, что они так надменны и дерзки… Серебряный взгляд сверкнул из-под длинных ресниц. - Вы были изгнаны, Нэрвен? Близка ли я к истине? Холодная, властная рука сдавила горло; я хотела ответить - и задохнулась. Словно наяву увидела то, что старалась забыть… нет, не забыть, но не вспоминать лишний раз; что грузом лежало на плечах; от чего вымерзала душа и не могло, никак не могло согреться тело. Мрак, растерянность, крики, гневные речи, звон стали, пламя, лед… Долгий путь - без надежды вернуться; гордая уверенность в том, что мы правы, правы, правы, несмотря ни на что. И алые волны, с шелестом лижущие мягкий песок…. Мягкий взгляд Мелиан заставил меня вскочить и отойти к окну… я бы и дальше от него убежала, если б было - куда. - Ты близка к истине, Владычица, - проговорила я спокойно, хотя поднять глаза на нее все же не могла. - Одно лишь неправда - мы не были изгнаны. Мы ушли сами. По своей воли, хотя и против воли Великих. Но не вина и не страх вел нас через беды и потери - лишь желание отомстить и вернуть похищенное. - Вас вела месть? - тихо спросила Мелиан. - Не только, - я покачала головой. - Всех - по-разному. И всех - одно. Повернувшись, я выдержала взгляд Майя. И - открылась ей. Тьма, павшая внезапно, ужас первых минут Без-Света, общая сумятица и неразбериха, изумленные голоса… и я металась по площади, ища братьев и отца, и налетела в темноте на Финдекано, который крепко подхватил меня под руку и не отпускал, пока голос Инголдо не прозвучал совсем рядом: "Артанис! Отзовись!". Пламя факелов, которые, наконец, догадались зажечь… залитые его цветом лица кажутся непривычно резкими, и мы бежим навстречу высокой фигуре, которая, шатаясь, выкрикивает непонятные, невозможные слова: "Король наш мертв. Он пал от рук Мелькора…" - это возможно, как это случилось здесь, в Земле-без-Горя? Помертвевшее лицо Феанаро, застывшего над телом отца… а вот и Нолофинвэ прорывается через толпу, вот и наш отец - золотые волосы растрепались, в глазах - ужас… и понимание неизбежности. И все трое сыновей Финвэ стоят, обнявшись, и горе уравняло их - забыты распри. И валяется на земле пустая шкатулка, так хорошо знакомая всем… черный бархат больше не осветит сияние трех Камней… Вот что было за спиной у нас, Владычица… Я резко оборвала осанвэ, закрылась… в какой-то миг захотелось и голову спрятать, словно улитке, в панцирь. Взгляд Мелиан окутал меня мягкой жалостью - и любовью… Но сквозь мягкость эту прорывалась сталь. Та, что любит и хранит свой дом от бед, не отступит перед неведомым. - Ты не все сказала мне, - прошептала она, вставая, подходя ко мне. - Нэрвен, гордая дочь нолдор, я вижу большее. Долгим был ваш путь из Тириона, но был он и темным. Зло окутало вас… и мой супруг и король ради безопасности своей должен о нем знать. - Быть может, и так, - выдохнула я почти со стоном, хватаясь за ее руки. - Но не от меня… Прошу - не от меня… Я точно заново прошла всю бесконечную дорогу. Не мучай меня, Владычица! Иначе где взять силы жить дальше? Разве только вцепиться в эти ладони - они словно остров в океане без берегов. Мгновение слабости миновало. Я выпрямилась и выпустила руки Мелиан. Но на улыбку воли уже не хватило. Мелиан тихонько погладила меня по щеке. - Иди спать, гордая нолдэ, - улыбнулась она. - Утро разгонит ночные страхи. Все будет так, как должно быть. Иди спать…. … Два моих брата молча смотрели на меня. И пламя свечи отражалось в их глазах, и мы понимали - все свершится по слову Великих… Утром вернулся Король. С ним же приехал мой брат. Они встретились почти у ворот Менегрота и, видимо, успели поговорить... о не слишком приятном. Ангарато, умывшись с дороги, пришел ко мне мрачный и взволнованный. - Что ты сказала Эльвэ, Нэрвен? - спросил он, едва поздоровавшись. Я помедлила с ответом. - Ты словно допрашиваешь меня, брат. По какому праву? - По праву старшего, - сказал он сумрачно, меряя шагами комнату. - Я тревожусь за тебя… - Скорее мне нужно за тебя тревожиться, - проговорила я, стараясь обратить все в шутку, хотя обида уже закипала в моем сердце - мне не хотелось ссоры. - Это ты был ранен, а не я… здесь мир и покой - чего же ты боишься? - Лжи и розни меж нами, - глаза его сверкнули. - Что ты сказала Эльвэ? - он настойчиво взял меня за руку. - Сказала - о чем? - Ты знаешь… Я высвободила ладонь и отступила на шаг. - Ангарато, - я надеялась, что голос мой звучит так же ровно, - я вольна говорить с кем хочу… - Не сомневаюсь. И все же? - … но тем не менее, Тинголу я не рассказывала ничего. Меня спросила Мелиан - и я открылась ей… - Зачем?! - воскликнул Ангарато. - … не во всем… Коротко постучав, в комнату вошли братья. Финдарато был мрачен, Айканаро же горел гневным пламенем в оправдание данного ему имени. - Государь Элу желает видеть нас в Тронном зале, - негромко проговорил Финдарато, обводя нас глазами. - И, кажется, он рассержен… что бы это значило? - Это значило, что наша Нэрвен слишком откровенно беседовала с Мелиан, - ехидство Ангарато звенело и рассыпалось тысячами ледяных иголочек. - Брат, - Айканаро напряженно шагнул вперед, точно прикрывая меня, - а тебе не кажется, что Нэрвен сама знает, что делает? - Что ты сказала Королю? - словно не слыша его, повернулся ко мне Ангарато. - Ангамайтэ, - голос Финдарато был негромок, но тверд, - уймись… Жаркая волна бешенства захватила меня. - Я устала от недомолвок, - с тихой яростью сказала я, глядя по очереди в лица братьев. - Тайное рано или поздно все равно станет явным, и пусть лучше Эльвэ узнает обо всем от нас, нежели станет верить слухам… - Каким слухам? - подался вперед Айканаро. - Их много… и они опутывают, словно ловчая сеть… и синдар верят им, пусть даже не все. Вы хоть знаете, что здесь говорят о нас? Что мы обманом пришли на эти земли. Что мы стремимся поработить их. Что мы убийцы… - я умолкла. - Не так уж они и неправы, - прошептал Айканаро. Он был бледен до синевы. - На наших руках нет крови, - так же шепотом возразила я, снова погружаясь в холодную воду безнадежности. - Приговор Намо одинаков для всех, - тихо проговорил Финдарато. - И мы виновны не меньше, чем… - Мы не сумели остановить их, - Ангарато напряженно смотрел в окно, словно надеясь увидеть там что-то, найти ответы на вопросы, которые не задавал. - Я не хочу чернить родичей, - слова Инголдо растворились в перезвоне дождевых капель по подоконнику… И в такт им простучали легкие шаги по коридору и замерли у нашей двери. - Входи, Лютиэн, - позвала я, оборачиваясь и улыбаясь. Тонкая фигурка в синем платье неслышно проскользнула в комнату. Трое моих братьев почтительно приветствовали дочь короля. Так же, как и всегда, их поклоны были полны искреннего восхищения. Так же, как всегда, она одарила их сияющей улыбкой. И так же, как обычно, в лице Финдарато лишь я одна уловила легкую тень. Слишком сильно эта девочка напоминала ему ту, что отказалась от пути без надежды, оставив лишь горечь и печаль невозвращения… Беспечный соловей Дориата, ясный полдень этих лесов, да не коснется тебя холод утрат, да не узнаешь ты горечь потерь и поражений. Несколько секунд мы четверо смотрели на нее, и в мыслях у каждого - я знала! - было одно и то же… Лютиэн первая нарушила молчание. - Король мой и отец ожидает вас в Тронном зале… Братья переглянулись. - Благодарю, Лютиэн. Мы идем… У двери девушка задержала меня. - Галадриэль, - с некоторых пор она звала меня только этим именем, зная, что оно мне дорого, как и тот, кто впервые дал мне его. - Галадриэль… Отец за что-то сердит на вас. Но ты знай - я тебя очень люблю… Это наивное, почти детское откровение все-таки заставило меня улыбнуться. - Вечером мы придем к тебе, Соловушка, если позволишь, - я тронула ее за руку. - Ты споешь нам? Айканаро давно мечтает услышать еще раз твой голос… В Тронном зале собралось совсем немного народу - только ближайшие советники короля. Светло-зеленая с серебристым волна их одежд оттеняла великолепное убранство чертога, то сливаясь с ним, то выступая из тени. У трона стояли Даэрон и Маблунг. Рядом с Тинголом сидела Мелиан - и в который раз я склонилась перед ней, словно впервые - так величественна и спокойна была ее красота. Лютиэн торопливо подошла и села слева от отца - он ласково улыбнулся ей; но когда Эльвэ повернулся к нам, лицо его стало почти суровым. Когда закончились взаимные приветствия и стих шум, когда мы, наконец, получили разрешение сесть, под высоким сводом повисло недолгое, но тяжелое молчание. И первым нарушил его король. - Как и прежде, я рад видеть вас здесь, принцы нолдор. И чуть позже я непременно расспрошу вас о новостях, что вы привезли с собой. Но - чуть позже. А пока… Он помолчал, прикрыв глаза. Молчали и мы. - Я опечален вестями, полученными от Кирдана, - проговорил, наконец, Тингол. - И тем более горестно стало мне их услышать, что я надеялся узнать обо всем от вас. От вас, пришедших в эти земли без слова Владык… от вас, причинивших мне великое зло своим молчанием. Среди советников словно ветерок пронесся - шепот всколыхнулся и замер. А мы по-прежнему хранили безмолвие. Я украдкой взглянула на Финдарато - он, старший, должен отвечать сейчас первым. - Какое же зло мы причинили тебе, Владыка? - спросил брат. Очень спокойно спросил, но костяшки стиснутых пальцев побелели от напряжения. Я тихонько накрыла его руки своей ладонью. - Ответь мне, Артафиндэ Инголдо, - голос короля звучал низко и глубоко, точно медный колокол, - как достигли вы земель Белерианда? Где корабли, на которых вы приплыли, и почему не заметили их мореходы Кирдана? - У нас не было кораблей, - ответил негромко Финдарато. - Мы пересекли пролив в том месте, где лед позволяет это сделать. - Что же заставило вас проделать столь тяжкий путь? И не он ли стал причиной того, что нет единства между родами нолдор? Финдарато молчал. - Ужасна гибель Древ, и все мы скорбим об этом, - проговорил Тингол. - Но скажи - почему не отдал старший сын Финвэ камни, в которых заключен Свет? - А сам ты, Владыка, смог бы уничтожить творение рук своих? - дерзко спросил Айканаро. Финдарато взглядом остановил его. - Не знаю, государь. То было его право… - Но вашим было право поведать мне о том! - голос короля загремел под сводами. - Хорошо же вы платите за гостеприимство - ложью и клеветой друг на друга! Я, король, последним узнаю обо всех лиходейских деяниях нолдор! Как смели вы молчать обо всем, что случилось с вами? Право же, не ожидал я от тебя такого, Артафиндэ… - Что дурного причинил я тебе тем, что не стал рассказывать о нашем пути сюда? - Финрод взглянул в глаза королю. В зале царила тишина, и каждое слово стократ отражалось от стен и летело вверх. - Я удивляюсь тебе, сын Эарвен, - прошептал Эльвэ. - Ты явился ко мне с руками, обагренными кровью родичей матери - и словно бахвалишься этим. Ты не просишь прощения, но упрекаешь меня в том, что я требую ответа…или вам вовсе незнакомы узы родства? Финдарато побелел. - Да говорите же, братья! - не выдержала я. - Что проку цедить горечь по капле - лучше сразу выпить всю чашу. Но взглянув на застывшее лицо старшего брата, я поняла: он промолчит. Потому что рассказать обо всем - значит, обвинить в глазах короля сыновей Феанаро. А этого делать Финдарато не станет… Пусть и не ладил он никогда с Тройкой, но Майтимо уважал - мы это знали. А Макалаурэ любил… и это мы знали тоже. Вражда между Домами предана забвению, и Майтимо отказался от прав на власть и просил прощения… к чему ворошить старые обиды? Но ведь Эльвэ всего этого не расскажешь… Стремительной вспышкой серебряного пламени встал перед королем Ангарато. - Ты говоришь, что знаешь все, Владыка, - сказал он громко и дерзко, - но на самом деле не знаешь многого. Кто и когда сплел эту ложь для тебя, кто захотел очернить нас в твоих глазах, мне не важно. Но терпеть обвинения я не стану, и ты узнаешь правду… И падали в тишине слова - точно камни в воду, и круги расходились от них - изумленный шепот полз вдоль стен. Порой, если умолкал Ангарато, вставлял резкие фразы Айканаро… и только взгляд Мелиан, полный любви и жалости останавливал его, не давая бросить в лицо королю гневные упреки. А Эльвэ не проронил ни звука, пока не смолкли мои братья, и какое-то время после сидел, не двигаясь. - Виновны мы лишь в одном, - выдохнул Айканаро, - что не смогли удержать тех, кто вступил в бой с телери. - Так вы не бились в Альквалондэ? - Лютиэн, все это время смотревшая на нас с ужасом, словно потянулась мне навстречу. - Нет, Соловушка, - ответила я. - Мы подоспели позже… все уже закончилось. На наших руках нет крови… Разве расскажешь тебе, цветок Дориата, какими алыми могут быть волны, когда схлынут с прибрежного песка? Разве могу я поведать тебе, как стоял на коленях у кромки прибоя Куруфинвэ и невидящими глазами смотрел на воду… а за его спиной Майтимо вгонял в землю меч… сосредоточенно так, методично - вгонит, вытащит, вгонит… И незачем тебе знать, каким страшным кажется свет факелов, выхватывающий из темноты запрокинутые лица, смотрящие прямо на тебя широко раскрытые, нездешние глаза... Я едва сдержалась, чтобы не закрыть лицо руками. - Не вина в том твоя, сын Эарвен, а беда, - Тингол смотрел на Айканаро, и горечь плескалась в его глазах. - И не в моей власти прощать тебя… Айканаро опустил голову, что-то прошептал. "Я сам себе этого не прощу", - прочитала я по его губам прежде, чем он отвернулся. Молчание, молчание… Закусив губы, крутит кончик косы Лютиэн, застыли у стены советники, опустила голову Мелиан. Скрещиваются взгляды, словно нити, словно лезвия клинков, давит невыносимая тишина… - Я не виню вас, родичи, - проговорил, наконец, Тингол. - Нет злого умысла в том, что вы совершили, и народ Финголфина тоже попал в ловушку, расставленную Врагом. Но сердце мое полно горечи, и она не угаснет даже с течением времени. Простите меня за поспешные слова - я не знал многого, обвиняя вас. Все, что сотворили, оплатили вы стократ, и сами это знаете. - Рознь должна быть забыта, - прозвучал с неожиданной силой мягкий голос Мелиан. - У нас один враг, и распри в радость только ему - никому больше. - Увы, да, - Тингол повернулся к жене, взгляды их встретились. Владычица покачала головой в ответ на невысказанный вопрос, но Эльвэ отвернулся, нахмурившись. - Однако же… Слушайте меня все! - он встал, повысив голос. - Отныне никогда не звучать в пределах моих земель языку тех, кто стал убийцами наших родичей! С этой минуты язык нолдор не должен быть услышан в Белерианде - а те, кто станут отвечать говорящим на нем, будут считаться предателями. Тихо ахнула Лютиэн. Я прижала руки к губам, гася невольный вскрик. Нас лишили родины - а теперь лишают и родной речи. Нет, не нас - мы. Мы сами виной тому… - Пока длится мое владычество, да будет так. - Тингол умолк, но через несколько секунд заговорил снова: - Вне пределов моих земель, в своих крепостях нолдор вольны говорить меж собой, как хотят, но не приучать к своему языку моих подданных… Вспыхнув, я едва сдержала рвущиеся с языка гневные слова. Но Айканаро опередил меня. - Благодарю, король, - он поклонился, - что в нашем доме ты дозволяешь нам говорить на родном наречии… - Почему, - яростно воскликнул Ангарато, - мы, выжившие на Вздыбленном Льду, должны стыдиться своих имен и своего языка, точно мы убийцы? - И на вас лежит тень Мандоса, - негромкий голос Мелиан перекрыл вспышку брата; мягкий взгляд в его сторону - и он умолк. - Да будет так… - эхом короля откликнулись советники. Я обвела глазами братьев. - Что ж, Ангрод, - впервые я назвала его так - синдарским именем, - это право короля - распоряжаться в своих землях. - Как же мне называть теперь тебя, сестренка? - едкая горечь прозвучала в его вопросе, сплетясь с черной тоской. - Зови как хочешь - я откликнусь тебе на любое имя, - я опустила голову. Но потом снова вскинула взгляд на Финдарато. Что же ты молчишь, старший? - Это право короля, - шепотом проговорил брат. Вот и все… Через томительно долгую минуту Айканаро поднялся. - Прости, король, но поспешные дела вынуждают нас покинуть твои земли, - как всегда, он говорил за себя и за брата. - Если позволишь, мы вернемся навестить сестру, только лишь выберем время. - Мы всегда рады вам, - впервые Лютиэн нарушила правила, заговорив вперед отца. - Возвращайтесь… - Возвращайтесь, - подтвердил Эльвэ. - Я не затворю дверей перед вами, дети Эарвен из Альквалондэ… - Высокая, - я склонилась перед Мелиан, - если позволишь мне снова стать твоей гостьей, я вернусь. Но пока я уеду вместе с братьями - я соскучилась по ним. - Галадриэль! - вскрик Лютиэн прозвучал испуганно. - Ты же вернешься, правда? - Правда, Соловушка, - я улыбнулась ей. - Но чуть позже… - Вечером у нас праздник, - Лютиэн обвела нас глазами, - останьтесь. Уедете утром… - Нет, Прекрасная, - покачал головой Финдарато. - После. Благодарю тебя за все, король… Прости нас Владычица… Коротко поклонившись, мы покинули зал - и тягостная тишина скользнула вслед, нагнала нас в широких коридорах. Не хотелось ни говорить, ни думать. Усталость и отчуждение неслышно шагали рядом, надежно охраняя от любых вопросов… Совсем скоро четыре тени растворились в туманных предвечерних сумерках, и только топот подков нарушил лесную тишину. |